Лишняя душа
Шрифт:
Она поддается, последний удар плечом, растерянная, вылетаю в коридор. Где он?
Спокойно отправился вместе со всеми есть пиццу?
Пригнувшись, двигаюсь вперед, держа нож наготове. Выудить двумя пальцами Бэбифон из кармана. Я так дрожу, что едва не роняю его. Позвонить Альваресу. Ответь. Ответь, умоляю. О нет! «Я занят. Оставьте сообщение, спасибо». Я пронзительно визжу:
– Это Стивен, это он убил их, а еще у него здесь три трупа, приезжайте, приезжайте немедленно, мне грозит смертельная опасность!
Попытаться дозвониться до Спелмана. То же самое. То же сообщение. Батарея не успела зарядиться, она мигает. Не подведи, не подведи меня в эту минуту.
Тем хуже. Открываю.
Никого.
Скатываюсь с лестницы, в горле застрял ком, только не поскользнуться, к себе, скорее к себе, дождаться полиции, набираю 112, да, «Приезжайте немедленно, я в смертельной опасности, скорее!» – «Что случилось?» Батарея полностью села. Захлопываю за собой дверь, закрываю запоры, все подряд. Как фурия, влетаю в гостиную, подключаю Бэбифон, скорее, скорее, иначе я умру. Гостиная освещена, как Версаль. Повсюду разбросана моя одежда, на диване, на стульях, на полу. Разорванная на куски. Одни из моих стрингов украшают телевизор. Мой банный халат прибит к стене. У меня кружится голова. Головокружение от страха. Подскочило давление. Не выпуская ножа, опираюсь о стену. Регулярно дышать. Дышать, созерцая это кошмарное видение. Он приходил. Он все разорил. Он приходил, он снова вернется. «Le furet du bois, mesdames». Он вернется сюда. У меня в голове упрямо звучит детская песенка, навязчивая, как осенняя муха.
Мое единственное спасение в том, что он ушел есть ту самую пиццу, на которую его пригласила Селина, говорю я сама себе, держа в руке зарядное устройство Бэбифона.
Мое единственное спасение состояло бы в том, чтобы пойти есть ту самую пиццу, на которую Селина меня не пригласила, поправляюсь я, глядя на вырванную из стены розетку.
Наступает мертвая тишина. Я поднимаю голову.
Я поняла, где находится Стивен.
Да где же ему еще быть, кроме как здесь, у меня, со мной?
Стивен Убийца не пошел есть эту пиццу. И я тоже не пошла. Мы находимся здесь, бок о бок, он смотрит на меня с улыбкой, держа руку за спиной. Я знаю, что он держит в руке. Очень острый скальпель. Я размахиваю своим смешным ножом. Чувствую, как моча течет по ногам. Мне стыдно. Я умру, меня зарежут, но мне стыдно, что я обмочилась. Просто смешно.
Все это смешно.
Немыслимо.
Только не ты. Не Стивен.
Не здесь, не так.
Он еще шире улыбается, все зубы напоказ, он медленно поднимает перед собой, передо мной руку в белой перчатке из латекса, которая отсвечивает металлическим отблеском. И он что-то напевает. Он напевает, словно взял эту мелодию из моего мозга.
– Я прошел здесь, я пройду и там…
Он напевает и поднимает руку. Нет! Бежать! Перепрыгнуть диван, не через дверь, слишком долго открывать запоры, через окно? Слишком долго открывать ставни, тогда как, как?! Выхода нет, бегать по кругу, я не хочу умирать, я не хочу, зацепилась ногой за ковер, чертов ковер, купленный на распродаже, падаю плашмя, чувствую его на себе, тяжелый, жесткий блеск стали, даже не больно, прекрати петь, хотя бы прекрати петь, проклятый мясник! Бэбифон вызванивает «I Will Survive», я пытаюсь, пытаюсь, моя рука тянется к телефону, пальцы вздрагивают, голубой блеск холодит горло, холод в животе. Очень холодный блеск, холоднее, чем снег. Указательный палец нажимает зеленую кнопку. Лающий голос Альвареса:
– Алло?! Алло?! Дьявол, не отвечает, едем!
Звонит телефон у Стивена.
Звонит в пустоте. Звонит в моей голове, карильон, карильон
Навсегда.
Глава 13
Воскресенье, 29 января – вечер
Капитан Анри Альварес и лейтенант Реджи Спелман выскочили из машины без специальных знаков и бросились в дверь маленького пригородного домика.
Альваресу кажется, что он движется в замедленном темпе в ускоренном фильме, что он и актер, и зритель одновременно.
Спелман нервно звонит в дверь и одновременно оценивает возможности проникнуть в дом. На первом этаже повсюду решетки. Ладно. Он вытаскивает из кобуры свое оружие и стреляет в замок. Возле них, блокируя улицу, останавливается вторая полицейская машина, и из нее выскакивают четыре агента в форме и с оружием в руках.
Альварес распахивает дверь ударом ноги. В коридоре темно. Таймер освещения сломан. Запах пороха и инсектицида. При свете своих фонариков Альварес и Спелман секунду смотрят друг на друга, потом Спелман взлетает по лестнице, перескакивая через две ступеньки, а Альварес пытается открыть дверь квартиры первого этажа. Закрыто на задвижку. И опять в ход идет оружие. Одним прыжком пересечь маленькую прихожую, держа оружие наготове, ударом ноги распахнуть до самой стены дверь гостиной. Замереть в стойке для стрельбы, раздвинув полусогнутые ноги. Два флика следуют за ним и быстро обследуют другие комнаты.
Все лампы зажжены, они заливают сцену ослепительным светом. Надеть прозрачные перчатки, внимательно оглядываясь по сторонам, быстро приблизиться к распростертому навзничь телу. Кровь бьет высоким фонтанчиком, пачкая красивый диван цвета взбитых сливок, странные позолоченные стены, телевизор LCD 55 см и даже проигрыватель CD. Вероятно, ранение артерии.
Спелман ходит у него над головой, слишком много шагов, шаги во всех направлениях, слишком быстрые, там, наверху, тоже, кажется, не все в порядке.
– Никого, шеф, он сбежал! – слышится голос за его спиной.
Альварес опускает руку, становится на колени и, не выпуская своего оружия, вытягивает ладонь и касается голой, чисто выбритой подмышки. Пульса нет. Да и все остальное говорит о смерти. Обилие крови. Положение тела. Его беззвучность. Живые всегда издают какие-то звуки, даже самые слабые, как в блоке питания. А здесь питание отключено.
Наполовину сорванный шелковый пеньюар, разбросанная повсюду одежда, разграбленная квартира. Ощущается гнев, ярость, которые выплеснулись на стены перед тем, как поразить плоть, распростертую у ног.
Он трогает ладонь, которая все еще сжимает ручку ножа.
Потом прикасается к другой руке.
Обе холодные.
Осторожно, кончиками пальцев он отстраняет густую светлую шевелюру с безупречно гладкой укладкой, высвобождая часть лица. Широко открытый глаз орехового цвета пристально смотрит на его черные лакированные ботинки, отражаясь в блестящей коже.
Он выпрямляется, чувствует, как хрустят колени, проводит рукой по волосам, по густым, коротко подстриженным седым волосам. Поворачивается к флику, стоящему в проеме двери. Неопытный юноша, неподвижный и бледный. Спокойным голосом Альварес дает ему ряд необходимых инструкций. Тот поспешно удаляется.