Лисьи байки: фантастические рассказы

Савощик Олег

– Спасибо.

– Курение, выпивка, наркотики… Это порок саморазрушения. Я признаю в людях только их пороки. – Джереми затушил сигарету о хрусталь пепельницы.

– Не слишком ли пессимистично?

– Ратую за суть вещей. – Викбрей снова щелкнул зажигалкой. – Вся ваша добродетель – лишь одежда. Тряпье, которые вы напяливаете, чтобы отражение в зеркале нравилось. Или хотите, чтобы вас встречали именно по этой одежде. Или потому, что в окружении вашем все так одеваются. Но это зачастую не

по размеру и не к месту. Кто-то столько на себя напяливает, что выглядит до смешного глупо. А пороки… пороки – это ваша кожа.

Джо ловил каждое слово.

– Но ни кожа, ни одежда… это ещё не есть мы, – подумав, ответил он.

Джереми прищурился и впервые с момента знакомства заглянул психологу в глаза.

– Очень метко подмечено. Мы – это борьба. Между желанием ходить голым и необходимостью что-то надеть.

Джо обвел взглядом кабинет. Нейтральный цвет стен, мягкое освещение, никаких лишних деталей. Даже журчание декоративного фонтанчика слышно только если прислушаться, оно не сбивает с мысли. Психолог сам продумывал интерьер, старался сделать его максимально располагающим к спокойной беседе. Так почему именно сейчас ему здесь так неуютно?

– И что внутри вас выигрывает? – спросил Джо. – Вы продолжаете потакать своим порокам?

– Только сигареты, – усмехнулся Викбрей. – Больше не хочу создавать кому-нибудь проблем.

– Но теперь вам каждый день приходится видеть людей, которые, по вашему мнению, обманывают себя и окружающих. Прикрывают пороки добродетелью. Можете описать свои чувства в этот момент?

– Я вижу, к чему вы клоните, док. Пятнадцать лет назад я решил, что с меня хватит. В нашем офисе каждый готов был отсосать за должность повыше. И перегрызть соседу глотку за клиента покрупнее. Но каждое утро меня встречали маски растянутых улыбок и доброжелательные похлопывания по плечу. Интересовались моими делами, угощали тортом…

– А вы взялись за винтовку.

– Дробовик. Технически это был дробовик, док. Гладкоствольное оружие.

Джереми засмотрелся на фонтан и не заметил, как Джо вздрогнул на этих словах.

– Но сейчас всё иначе. Я изменился, мистер Макдэниэл. Я другой.

У Джорджа впереди десять с половиной месяцев, чтобы проверить или опровергнуть утверждение. Встречи каждые две недели, двадцать один сеанс, не считая этого, и тщательная фиксация любых изменений в голове наблюдаемого. Нужно лишь набраться терпения… Или?

В свой день рождения она принесла на работу торт. А получила дробь в голову. Джо так и не успел позвонить и поздравить её тем утром. Разгребал очередное дерьмо в голове очередного клиента.

«Можно немного надавить».

– Рад это слышать. Давайте вернемся ещё немного дальше, скажем, к маленькому Джерри. Джерри, я могу вас так называть?

– Нет! – огрызнулся Викбрей. – Ненавижу это имя.

–

Скажите, ваша мать ведь часто… Меняла наряд, как вы это называете?

– Не хочу об этом говорить.

– С ее расстройством, наверное, было сложно вырастить ребенка. Неконтролируемая смена настроения, припадки… Она говорила, что любит своего маленького Джерри? А потом неделями лежала в кровати, отвернувшись к стене, вообще забыв о вашем существовании. Или все-таки била? Била и смеялась, плакала, умоляла простить и снова била.

Голос Джо становился громче, но внешне психолог оставался спокоен. Он пристально следил, как Джереми вытирает вспотевшие ладони о брюки, ерзает в кресле.

– Зачем это, док?

Следовало остановиться. Давление на грани с провокацией может свести на нет всю дальнейшую работу. Но сдерживать себя, когда напротив сидит убийца твоей сестры, оказалось слишком сложно.

– Что она делала со своим маленьким Джерри? А? Одинаково наказывала за плохое и хорошее, не делая разницы, не проводя границы между светом и тьмой. И Джерри запутался, он больше не верит похвале, не страшится кары. Все лгут, все хотят сделать больно: такой урок ты вынес? Такой, Джерри? Этому научила тебя мама?

Дыхание как после забега и колючий взгляд из-под сбившейся на лоб длинной челки. Джо знал, куда бить, и попал.

«Ну давай, наори на меня, выплюнь в лицо всё, что думаешь. Дай только повод, и клянусь Богом, я упеку тебя» …

– Карабин всё-таки сподручней. – Викбрей вскочил с места. – Вот, что я вынес, док. Дробовик замаешься перезаряжать.

Джо сам не заметил, как ноги бросили его навстречу Джереми, будто и не было тяжести пяти десятков лет за плечами. Толкнул в грудь, отбрасывая обратно в кресло.

– Сиди! – навис Джо сверху. – Мы ещё не закончили!

Тяжелая пепельница прилетает слева, от удара кабинет вокруг рассыпается калейдоскопом искр. Равновесие чудом удается сохранить, схватившись за бортик фонтана. Прозрачную воду пробивают тяжелые капли, превращаются в темные кляксы, не доставая дна.

Джереми одной рукой заводит запястье психолога ему за спину, второй берет за шею и резко опускает вниз.

– Вот таким ты мне нравишься, док, – говорит он, удерживая лицо Джо под водой. – Сейчас ты злой и голый. Настоящий.

Вода смешивается с кровью и проливается мужчинам под ноги. Когда брызги перестают лететь, Джереми отпускает тело и возвращается к своему креслу.

Закуривает.

…Викбрей решил не торопиться, не спеша прогуляться и осмотреть дом. У обеспеченного психолога всегда найдется чем разжиться, решил он. А недавнему зэку немного налички никогда не помешает.

– Здесь не курят, – женский голос свалился на него с потолка гостиной. – Курить гостям разрешается только в личном кабинете мистера Макдениэела.