Лисьи листы
Шрифт:
Спешите видеть и завидовать!»
Карточки с буквами и цифрами решили заменить грифельной доской. Писать мне на ней было сложновато (зато номер приобретал дополнительную эффектность!), пока администратор не додумалась вставить постоянно крошащийся у меня в зубах мел в металлический футляр из-под губной помады. Вообще, конечно, писать ртом — то еще удовольствие (на досуге можете попробовать сами!), но после получасовой тренировки я научилась вполне разборчиво выводить даже проклятущие цифры «5», «8» и «9», и мы были, наконец, отпущены набраться сил перед представлением.
До начала шоу оставалось всего три часа,
— Слушай, а если мы не найдем дверь за два дня? — спросила я, когда мы, наконец, остались одни, — Может, ее вообще в этом городе нет…
— Пойдем дальше.
— Куда?
— Куда-нибудь. Нам ведь безразлично направление. В крупных городах можно выступать, в деревнях я буду наниматься на разовую работу: дрова порубить, воды натаскать, трубу прочистить…
— А если мы вообще никогда не найдем нужной двери?
— Так и будем жить в этом мире. Ничего страшного — нас двое. Конечно, всегда приятно иметь под рукой запасной выход… но вот не всегда получается, к сожалению…
Ничего, — подумала я, — я уж сколько раз убеждалась в том, что дурам — счастье. Вообще, если я зачем-нибудь нужна своему миру, значит, вернусь — и скоро. А если нет… Что ж, значит, что-то очень важное ждет меня именно здесь!
Должна заметить, что мой цирковой дебют прошел с блеском. Народу в ресторан набилось столько, что мест за столиками едва хватило.
— Скучно, наверное, живут, — заметил Хитч, глянув в зал.
— Ага, без порнушки, варьете и внебрачных половых связей, — хихикнула я.
Хорошо, что страхом сцены я никогда не страдала! Правда, выступать под стук вилок о тарелки, да еще в лисьей шкуре мне никогда не приходилось, но очень скоро гости прекратили жевать и во все глаза уставились на сцену.
Если бы лисы потели, меня после этого представления, скорей всего, пришлось бы выжимать, как мокрое полотенце. Я писала на доске, тявкала нужное количество раз, носилась по залу, выполняя задания зрителей (например: взять сумочку у блондинки в очках и отдать ее лысому мужчине за передним столиком), словом, выложилась без остатка. Народ вообще реагировал довольно бурно, но больше всего мне запомнились двое мужиков за одним из ближних к эстраде столиков. Среди прочей публики они выделялись не меньше, чем африканский пигмей в скандинавской баскетбольной команде. Правда, виной тому был не столько их внешний вид (хотя всё, что на них было надето, казалось каким-то слишком новым, словно только что перекочевало на их широкие плечи с манекенов в дорогом бутике), сколько манера поведения — по-детски шумная и непосредственная. Они заходились от хохота, громко били в ладоши, стучали по столу так, что бутылки и тарелки буквально подскакивали в воздух, а один их них даже так лихо откинулся на стуле, что затрещала спинка, и официанту срочно пришлось пересаживать буйного посетителя на более прочное сидение.
Уже в самом конце нашего выступления этот самый разрушитель мебели достал из толстого портмоне какую-то банкноту и, тщательно, едва ли не высунув от усердия кончик языка, сложил ее в «самолётик», который запустил на сцену. Я совершенно рефлекторно щелкнула зубами,
Когда мы, наконец, раскланялись и сошли с эстрады, предоставив рабочим убирать реквизит, администратор догнала нас.
— Вы деньги забыли!
Я развернула «самолетик» и посмотрела на украшавшую его цифру.
— Пять тысяч купюр. Это много, да?
— Как вам сказать… — вздохнула администратор, — Это почти что моя месячная зарплата… а я зарабатываю по нашим меркам совсем неплохо…
— Ничего себе! — восхитился Хитч, — Ну, вот мы и при деньгах на непредвиденные расходы!
— А кто они вообще были — эти мужики? — спросила я, — Странные какие-то…
— Эти? А, это просто пысы.
— Кто?!
Администратор уставилась на нас с нескрываемым удивлением:
— Конечно, вы иностранцы, но неужели вы никогда о питомцах Спестало не слышали?
Я отрицательно покачала головой.
— Тогда пойдемте за столик для персонала, кофе выпьем, а заодно я вам все расскажу.
Мне срочно требовался не столько кофе, сколько сигарета, но, к счастью, курить в зале ресторана разрешалось — достаточно было только включить мощную вытяжку над столом. Хитч сонно уткнулся в свою чашку, а я с интересом слушала рассказ нашей добровольной просветительницы.
— Вы, наверное, слышали, что лет сорок назад наша страна пережила очень тяжелый период. Резкое обнищание, экономический кризис. Кто-то, конечно, на этом наживался, но большинство населения не было уверенно даже в том, что завтра сумеет заплатить за еду и жильё. И вот в эти мрачные времена появился Спестало — гениальный педагог, разработавший уникальную систему воспитания и обучения детей.
— Он что, учил их экономить?
— Нет, он учил их зарабатывать деньги. Он забирал детей в свой интернат в трехлетнем возрасте, а в 17 они выходили в жизнь и сразу же начинали работать. Как правило, в течение ближайших трех лет каждый из них накапливал достаточный капитал, чтобы открыть собственное дело, с каждым годом приносящее всё большую и большую прибыль…
— То есть он воспитал еще одну кучку богатеев?
— Не всё так просто. Питомцы Спестало — мы их зовем попросту «пысы» — отличались честностью и патриотизмом. Они не воровали и не вывозили деньги из страны. Постепенно их усилиями начало подниматься на ноги производство, открывались новые рабочие места, восстанавливалась экономика… Пысы покупали перспективные патенты, финансировали науку, даже наша опера — лучшая в мире — и та была возрождена благодаря поддержке пысов. На сегодняшний день известно около 120-и питомцев Спестало, и многие из них входят в число самых богатых людей не только нашей страны, но и всего мира.
— Круто! — завистливо вздохнула я. Конечно, политика-экономика — это всё не моя стезя, но вот запустить парочку пысов в нашу страну явно не помешало бы… — А где можно купить книги по методике этого Спестало?
— К сожалению, нигде, — развела руками администратор, — Перед смертью он уничтожил все свои записи, заявив, что его педагогика глубоко порочна по сути, и он не хотел бы, чтобы мир будущего был населен такими людьми.
– И что это на него нашло? — обиделась я на светило местной педагогики, — Казалось бы, таких полезных ребятишек настругал…