Лисица
Шрифт:
Там стояла Бритта. Казалось, что ее большие голубые глаза были направлены прямо на меня. Я улыбнулся, однако она не заметила этого, смотря на Дилана, который наблюдал за тем, как остальные дети убирают игрушки, не пытаясь им помочь. Бритта отвела от него взгляд. Трудно было сказать, какие именно эмоции она испытывала. Только после того, как она вышла из комнаты, толкая перед собой коляску, я понял, что выражало ее лицо.
Облегчение.
Летний лагерь «Солнышко» занимал два верхних этажа здания частной начальной школы на углу
Или, скорее, это был довольно легкий способ заработать. Пока не появился Дилан.
Моя следующая стычка с ним произошла во время тихого часа. Все малыши вытащили одеяла из своих шкафчиков и под моим наблюдением расстелили их на полу класса. Ребекка ушла на обеденный перерыв.
Во время тихого часа дети должны были не ворочаться и не разговаривать. Конечно, это очень трудно, когда тебе пять лет. Поэтому, в отличие от Ребекки, я старался с пониманием относиться, если они начинали ерзать. Сначала Эмбер подняла свою залепленную пластырями руку и сказала, что хочет пить. Потом Майкл, который всегда носил носки только зеленого цвета, пожаловался на то, что Ройс его стукнул. Совершенно неудивительно. Ройс даже во сне ни на секунду не переставал вертеться.
Установив тишину, я включил компакт-диск «Петя и волк». Мягкая музыка наполнила комнату и детишки начали расслабляться. Да и я тоже. Я вытащил из кармана мобильник — проверить почту. Ребекка строго-настрого запрещала делать это в рабочее время, но ее рядом не было. Внезапно краем глаза я заметил движение. Дилан стоял у полки и складывал на полу башенку из лежащих на полке кубиков.
Остальные малыши смотрели на него во все глаза. Ройс аж подпрыгнул от нетерпения:
— А мне можно тоже играть?
— Никому нельзя играть! — сказал я, направляясь к Дилану.
Казалось, он меня не слышал. Он продолжал складывать кубики, один на другой, пока башенка не сравнялась по высоте со столиком. После этого он положил на верхушку башенки длинный кубик, как перекладину. Башенка закачалась, грозя развалиться.
Я схватил эту перекладину и строго посмотрел на Дилана:
— Положи кубики на место!
— Не хочу. — в его голосе не было вызова, он просто констатировал факт.
— Если не положишь их на место, то останешься без сладкого!
Дети боялись этого наказания чуть ли не больше, чем запрета на плескание в бассейне. Однако Дилан даже не обратил на угрозу внимания. Он протянул руку и снял с полки еще один длинный кубик, точно такой, какой я отобрал у него. Он поместил его на верхушке башенки, которая теперь напоминала перевернутую букву L.
— Видишь — это лисица.
Я не знал, о чем он говорит, да и, если честно, и знать не хотел. К тому же, на меня
— Дилан, слушай меня! — твердо сказал я. — Никаких игр во время тихого часа!
Он поднял на меня свои угольно-черные глаза:
— Но я еще не закончил лисицу.
— Закончил, — сказал я. — Все ты закончил.
Звуки скрипок, льющиеся из проигрывателя, ознаменовали появление Волка. Дилан улыбнулся так, как будто он знал что-то, чего не знал я — и это так рассердило меня, что я стал заносить назад руку. Конечно, я не собирался его ударить, но уж больно я был злой. И тут я услышал звук отворяемой двери.
Когда Ребекка вошла в класс, моя рука была опущена. Дилан посмотрел на нее:
— Мы с Эдди сделали лисицу.
— Очень красиво! — ответила она, но ее лицо приняло строгое выражение. — Однако, Эдди должен знать о том, что во время тихого часа — никаких игр!
— Конечно, я знаю, но…
Ребекка зыркнула на меня, давая понять, что ее не интересовали мои отмазки, и разочарованно покачала головой. Дилан снова выставил меня перед ней идиотом и мне это было совсем не по нраву. Хотя, конечно, я был сам виноват. Я поклялся сам себе, что никогда больше не позволю ему взять надо мной верх.
До конца недели Дилан был просто паинькой. Вернее — до случая с продавцом мороженого. Была пятница и я очень предвкушал выходные — наконец-то у меня будет немного времени, чтобы провести со старыми школьными друзьями и подальше от детского лагеря. Я стоял на манхэттенском тротуаре, жмурясь на солнышке. Вокруг меня гувернантки и мамаши забирали домой своих малышей.
Пожилой лоточник торговал итальянским мороженым в бумажных стаканчиках. Я подождал в очереди, а потом заказал ананасное. Едва облизав его, я услышал знакомый голос. Бритта. Она подзывала Дилана, который метнулся к лотку мороженщика. Она следовала за Диланом на расстоянии около трех метров, силясь протолкнуть тяжелую коляску через широкую трещину в асфальте.
— Скажи дяде, какое мороженое ты хочешь, — произнесла она, подходя к лотку.
— Шоколадное, — сказал Дилан.
— Нет шеколадное! — ответил лоточник с сильным иностранным акцентом. — Хочь виноградное?
Дилан сжал руки в кулачки.
— Нет, я хочу шоколадное!
Лоточник взглянул на Бритту с тревогой. Он не желал быть причиной детской истерики посередине 74-ой Улицы.
— Нет шеколад.
Я посмотрел на Бритту. Было похоже, что она сама стоит на пороге истерики. Я перевел глаза на Дилана.
— У меня ананасное. Очень вкусное. Хочешь попробовать?
— Не знаю, — ответил он.
— Давай! Тебе понравится.
Я протянул ему мой размякший бумажный стаканчик. Дилан взял его и проглотил половину его содержимого.
— Вкусное! — удивленно сказал он. — Хочу такое!
Лоточник тут же начал наполнять стаканчик мороженым. Бритта посмотрела на меня с нескрываемой благодарностью.
— Большое спасибо!
— Да не за что. Рад помочь.