Лисичка с секретом

Французова Кристина

Поднявшись в квартиру, Василиса посетовала, что обедать, как и делать уроки, вновь придётся в одиночестве. Но запретив себе унывать, девушка занялась привычными делами. Она достаточно переживала во время их недавней ссоры с Виталиком, чтобы опять расстраиваться из-за такого пустяка, как внезапное отсутствие парня. «Он же не моя личная собачка, чтобы всякий раз находится рядом, и скрашивать моё одиночество», - выговаривала сама себе Лиса. Чтобы тут же возразить: «Мы только начали заново нормально общаться, а взрослые тут как тут норовят встрять со своими проблемами». Так и не сумев отрешиться от навязчивых мыслей о друге Василисе пришлось

приложить значительные усилия, чтобы ответственно выполнить школьные задания, не забывая о мелких домашних делах. Личные переживания — это конечно важно, но сердить маму, по совместительству учительницу – себе дороже.

Встретив родительницу, девушка привычно поставила разогреваться ужин, и споро накрыла на стол, расставляя тарелки и столовые приборы. Во время еды Василиса, не сдержав любопытства поинтересовалась:

— Мам, ты не знаешь, из-за чего у Виталика конфликт с его отцом?

— С чего ты это взяла Лиса? – удивилась Елена Тимофеевна, подняв брови ко лбу.

— Мы сегодня встретили Арсения Борисовича…, - девушка задумалась, воскрешая в памяти недавнюю встречу.

— И-и?
– напомнила о себе мама.

— Извини, задумалась, - Лиса поспешила исправиться, - я никогда раньше не видела Вита настолько сердитым, если не сказать злым.

— Злой Виталик, это что-то новое, - согласилась Елена Тимофеевна. – Но ты уверена, что тебе не показалось? Возможно это обычная размолвка между детьми и родителями, как это зачастую происходит.

— Нет мам, не показалось. Последнее время он какой-то скрытный. Толком ничего не рассказывает, даже если спрашиваю. Ума не приложу – что не так, - жаловалась она матери. Всё-таки у беспокойной девушки «наболело».

— Я ничего необычного в его поведении не заметила, кроме вашей недавней ссоры, разумеется. Но если хочешь, я поговорю с Олей, возможно, ей больше известно о происходящем с Виталькой, - участливо предложила Елена Тимофеевна.

— Даже не знаю мама, удобно ли это? – Василиса засомневалась. Не получится ли так, что она специально вроде как вынюхивает подробности за спиной у друга. Они только-только помирились и будет совсем обидно, если из-за чрезмерного любопытства и несдержанности с её стороны лучшие друзья вновь разругаются. Виталик достаточно упрекал девушку в том, что она мало беспокоится о его чувствах, обвиняя в излишней эгоистичности. Поэтому завязав морским узлом своё любопытство и тревогу, она сама ответила на заданный ею же вопрос:

— Лучше не стоит мама. Одно дело если бы ты знала что-то или сама заметила. Но я не хочу, чтобы тётя Оля передала ваш разговор Виту и у него появится новый повод поссориться со мной.

— Как знаешь дочка. Но ты имей ввиду, что я могу попросить Олю сохранить разговор втайне от сына. Ведь ты просто беспокоишься о друге, а не пытаешься вызнать его подноготную. В этом нет ничего предосудительного, на мой взгляд, - здраво рассуждала мама девушки.

Но Василиса отчего-то чувствовала сомнение. Тревожный червячок внутри неё подтачивал уверенность девушки, не давая окончательно решиться влезть в личную жизнь друга, привлекая его мать. Как будто неправильно это.

Василиса задумалась, ведя внутренний диалог со своей совестью. «Может ли быть так, что мама рассуждает с позиции родителя? Ведь для матерей и отцов это нормально интересоваться и контролировать жизнь родных детей. Но я для Виталика друг. Позволительно ли друзьям за спиной друг у друга проворачивать подобные вещи? Хм, может стоит

поставить себя на его место, как учит мама. Чтобы я чувствовала, случись Витальке тайком секретничать с моей родительницей обо мне же? Нет. Мне это точно не понравится, значит и ему тоже.

Тем более не так давно Алинка мне проболталась, что Виталик тайком отваживает всех парней от меня. И если бы не наша с ним ссора, во время которой я даже забыла рассказать ему об этом, то это был бы однозначный повод для выставления мною претензии в его адрес. Ведь он поступил некрасиво по отношению ко мне, даже если двигали им исключительно благие намерения. Так что придётся запастись терпением или же довести парня до стадии кипения своим занудством, чтобы он сам по доброй воле выложил свои секреты. Думаю, что второй вариант предпочтительнее».

— Всё-таки это лишнее мама. Лучше я подожду, когда он сам решится рассказать.

— Я думала, ты заснула, - по-доброму рассмеялась Елена Тимофеевна, а в её душе расцветала гордость за рассудительность дочки, - но как скажешь. А если ты помоешь посуду, то я обещаю ненавязчиво и аккуратно расспросить Виталика сама. С твоего позволения конечно.

— Спасибо мама, так будет лучше. И посуду я конечно помою. Интересно мы когда-нибудь накопим на посудомойку? – последнюю фразу девушка протянула мечтательно. Но мама, щёлкнув фантазёрку по носу, бескомпромиссно прервала радужные мысли:

— Нас всего двое, какая может быть посудомойка? Тем более ты уже почти взрослая девушка, практически невеста на выданье. Найдёшь себе жениха и упорхнёшь из отчего дома, поминай как звали. И зачем мне одной нужна эта машина, только место лишнее занимать будет.

— Ох мама, какая ты рациональная, - укорила родительницу Василиса.

— Разве это плохо? – удивилась в ответ женщина.

— Конечно не плохо, но иногда скучновато, - ответила дочь как ей казалось примирительно, не желая сгущать краски и обижать маму понапрасну. Тогда как на самом деле Василиса думала, что излишняя рациональность — это не просто скучновато. Руководствоваться исключительно лишь разумом для неё представлялось катастрофическим занудством, пресностью, граничащим с тоскливой меланхолией, а там уже и до депрессии рукой подать.

Не зря Василиса упоённо зачитывалась книгами, они регулярно будоражили фантазию, не давали скатиться в унылую тоску и серую хмарь. Хотя девушку порой заносило в её воображении, что она будто теряла связь с реальным миром. Но внимательная мама не забывала лишний раз спустить дочь с небес на землю и указать на реальное положение вещей. Даже если для Василисы это было в некоторой степени болезненно. В такие моменты мать с дочерью могли серьёзно поссориться. Лишь бесконфликтность, передавшаяся Василисе именно от матери, позволяла женщинам быстрее находить точки соприкосновения и идти навстречу друг другу, не заостряя ненужное внимание на острых вопросах. Возможно то, что они жили вдвоём, также играло свою роль. И мать, и дочь прекрасно понимали, что кроме друг друга в большом и враждебном мире по большому счёту у них никого нет. Друзья-товарищи — это безусловно прекрасно. Но случись, не дай Бог, что-нибудь серьёзное и страшное в их семье (тьфу-тьфу три раза через левое плечо) кто ещё станет для них опорой и поддержкой? Только мать и дочь. К сожалению, или может без всякого сожаления, раз так сложилась жизнь, но только они были друг у друга. В этот жизненный период их семья состояла лишь из двух человек.