Лисий хвост, или По наглой рыжей моське
Шрифт:
– Ты сама не знаешь, с кем связалась? Вот дурища! Они должны защитить Сенданское графство в назревающей войне. Дядя оказался не готов к ней, вот и пришлось помощи просить.
– У кого? – Если бы существовали лисы-блондинки, у них было бы такое дурацкое выражение морды.
– Как тебе объяснить… Я так понимаю, ты не из графств. На западе от нашего Наила, по ту сторону Тритонова океана, есть материк Тэрнен. На нем и находятся земли полукровок. Они, – кивнул он на разношерстных воинов, – оттуда. Большинство рас плохо относятся к своим полукровкам, вот они и создали отдельное государство.
Судя
– Их привел лэй’тэ полукровок. Говорят, он чем-то обязан моему дяде, вот и платит долг собственной гвардией.
– Нехило задолжал! Это и есть гвардия?
– Большая ее часть.
Что-то меня настораживало. Было в его словах такое… В общем, я ничего не понимала, и голова моя сейчас напоминала кипящий котел. Вроде что-то булькает, а с мыслями никак не соберусь.
– А меньшая где? – резонно спросила я, перебирая лапками. Думать помогает.
– В графстве уже. С лэй’тэ своим, – пожал мальчишка плечами.
Мы сидели почти у самого костра. Отблески пламени играли на хорошеньком лице, высвечивая аристократический профиль и золотя длинную челку. Нейллин сейчас совсем не походил на того, кого я боялась и по кому необъяснимо скучала. Ни на одного из них. Лишь запах похожий.
Я положила голову ему на колено. Мальчишка вроде и не заметил, как начал поглаживать мою густую шерстку. Главное, чтобы за уши не трепал.
– Не думала, что наследником этого вашего маркграфа, – не смогла я скрыть брезгливости, – может быть такой… милый мальчик.
– Я не мальчик! – встрепенулся Нейллин. – Мне уже скоро шестнадцать.
– Да? А я думала, уже лет восемнадцать.
– Ну, – зарделся он, – я с детства рослым был. О том, что мама – сестра нашего маркграфа, я узнал от нее лет в четырнадцать. Когда тот приехал и начал требовать меня к себе в наследники. До этого я и знать ничего не знал. Конечно, мама никогда не скрывала, что… что она меня на стороне прижила. А отец всегда говорил – главное, кто вырастил и любовь в ребенка вложил, а не тот, кто… соблазнил и кинул.
Вот оно, значит, как? Значит, он сын сестры маркграфа. Тогда Рейвар ему… отец? Здорово! Выходит, этот ушастый предатель и тут успел дров наломать.
В моем сердце потеплело от нахлынувшей нежности. Словно общая тоска связала с этим мальчишкой, который изо всех сил старается казаться взрослее.
– Не переживай так. Твой отец прав.
– Надо оно мне было, переживать! – насупился он.
– Вот и не стоит. – Я исподлобья посмотрела на расстроенное лицо Нейллина. Мальчишка он все же. Вроде и выглядит уже довольно взрослым, но в глазах тоска и детская открытость. Кто же перед хвисой будет так выворачивать душу? Я же из него сейчас все дворцовые тайны вытянуть способна. Но не буду. – Кто тут говорил о еде?
– Сейчас все устроим, – спохватился он.
А я улыбнулась.
Как только стемнело, уставшие от тяжелого перехода люди и нелюди решили развлечь себя неизвестно откуда взявшимся алкоголем и песнями. Вот тут-то я и поплыла. Ведь страсть как песни и музыку люблю. А если еще и в такой компании нервощипательной…
В общем, я решила – раз умудрилась так влипнуть,
А для начала лучше переодеться.
Позаимствовав у Нела все ту же рубашечку темно-зеленого цвета, я подхватила свои трофейные штаны и сапоги, чтобы скрыться в кустах и камнях подальше от лагеря – а то мотаются тут разные. Мне моя честь все-таки дорога.
Вернулась я уже рыжеволосой девицей, кокетливо помахивающей пушистым хвостом. А что? Мне можно. Я девушка свободная, отношениями не обремененная. И если раньше мне все были побоку, – да и зачем смотреть по сторонам, когда рядом воплощение всех самых смелых девичьих мечтаний, – то осознание нелепости моих фантазий дает свободу действий. И действительно, раз кареглазый идеал оказался такой скотиной, то почему я-то должна страдать? Поменяем идеал, и дело с концом!
Так, где-то тут был довольно симпатичный блондинчик…
Эх, Лиска, главное – вовремя унести свой хвост.
Блондин с тонким бледным лицом терзал струны какой-то забавной гитарки. Подняв темные глаза, он окинул меня любопытным взглядом:
– О, хвиса! Не желаешь подпеть усталому воину и барду?
– У меня ни голоса, ни слуха, – скорбно развела я руками.
– Как это? Я думал, у хвис должен быть отличный слух.
– Так я и не глухая. Вон у тебя инструмент расстроенный, это я слышу. Но вот петь меня лучше не заставлять. Пожалей уж товарищей, они тоже устали. Ты лучше сам спой, а я послушаю.
Светловолосый Лизин хмыкнул и затянул легкую песенку с нехитрым мотивчиком. В груди как-то сразу потеплело. Потом он заиграл что-то веселое, и я не смогла усидеть на месте. Сегодня я буду петь и танцевать, как будто никто не слышит и никто не видит. После двух дней безумного напряжения я подобна бутылке шампанского, которую мало того что нагрели, так еще и потрясли. И вот теперь кисловато-сладкие брызги летят в разные стороны, падая сверкающими капельками на окружающих.
В какой-то момент я ухватила за руку Нела и потащила танцевать с собой.
– Я не умею! – завопил он, впрочем, не очень сопротивляясь.
– Ну а кто тут умеет, – подмигнула я.
– Эй, парень, не теряйся! Тебя такая девушка танцевать тянет, а ты сопротивляешься! – крикнул кто-то со стороны.
Нейллин покраснел и сжал мою руку в своей.
Правильно, мальчик. Почему-то сейчас я уверена – он знает ту общую тайну, соединяющую нас. Голубые глаза сверкают, отражая пламя костров и свет ночных светил.
Окружающие видят в чужом мальчишке знакомые черты. А ты боишься выдать себя, боишься, что они поймут. Я не знаю, зачем ты прикидываешься глупым недорослем, зачем скрываешься от него. Но сегодня мне хочется тебе помочь. Так что танцуй со мной. И, закрыв глаза, забудь о мире, забудь обо всех. Лишь музыка и чужой голос, переплетающийся с мелодией. Лишь ритм и ночь.