Лисий хвост, или По наглой рыжей моське
Шрифт:
– Ага. Завтра. А если ты до этого времени помрешь, что – опять я виновата окажусь?
– Еще как окажешься, – усмехнулся «больной», и у меня просто руки зачесались проверить, что там с его боевым ранением, попутно сделав побольнее. Рейвар, кажется, об этом подозревал и недоверчиво косился в мою сторону.
– Поэтому я хочу сразу обезопасить себя и убедиться, что ты точно помрешь! – Вот так-то! Я тоже умею зубки показывать. – И, между прочим, я даже отсюда чую, что рана загноилась. Хочешь, чтобы у тебя интоксикация произошла?
Рейвар
– Где же рубашка? – не найдя оной, начала возмущаться я. – Вот ворье, только, понимаешь, новой вещью разжилась – обязательно кто-то прикарманит!
– Я велел Хельвину ее сжечь. Это вещь Юстифы, нечего ей здесь делать.
– Да что ты в этом смыслишь? – разозлилась я, щеря клыки. – Она хвиса, она знает, как вещи надо хранить и стирать! Они же у нее ничем не пахнут, понимаешь? – Чуть успокоившись, я помяла лапками пол и горестно вздохнула: – Нашелся мне тут… Иван-царевич с лягушачьей кожей.
– Вот и сиди так, само пройдет.
Я уперлась и угрозами перекинуться без одежды, а потом надавать ему по рукам и разбудить весь лагерь, чтобы полюбовались на совратителя малолетних, добилась-таки своего. Точнее, хоть и не новой, но явно кипяченой накрахмаленной рубашки.
Нет, ну я ему удивляюсь! Сидит, губы побелели, челюсть от боли сводит, а все туда же – на ноги мои пялится.
Не меньше времени и ругани ушло на то, дабы раздеть самого Вареника, хотя могу поспорить на собственный хвост – процесс ему понравился. Сев и прислонившись спиной к своим тюкам, он, хоть и с недоверием, все же позволил мне осмотреть три болезненно вздувшиеся полосы, идущие от ключицы к груди. Та, что ближе к шее, опасений не вызывала и даже начала затягиваться, а вот две другие настораживали.
– Перекись есть?
На меня посмотрели, как на идиотку. Не то чтобы раньше он глядел на меня, как на умную, но сейчас в его взгляде было что-то… совсем уж нелестное.
– А чем вообще можно рану промыть?
С горем пополам мы нашли в его вещах небольшую бутыль с синеватой жидкостью. Обильно смочив ею тряпочку, я подсела поближе к Варенику и прижала ее к ранам.
Почти в ту же секунду меня грубо откинули. Сам же Рейвар нагнулся вперед и зашипел, как костер на пионера.
– Рей? – потирая ушибленную поясницу, села я рядом.
– Не называй меня так, – сквозь зубы прорычал он. – Добить все-таки решила? Надо было разбавить раствор водой, прежде чем использовать!
– Надо было предупредить.
– Прости, Лисавета, вечно забываю, что ты самого элементарного не знаешь.
Уел. Перестав заглядывать ему в лицо, я скромно сложила руки на коленях и отвела взгляд, пережидая грозу. Через пару минут он успокоился и тяжело откинулся на тюки. Лицо, кажется,
У меня самой слезы на глаза навернулись. Понимаю, что он сволочь, каких мало, к тому же лэй’тэ, готовый на все ради своей страны и своих полукровок. И моя жизнь по сравнению с его спокойствием – мелкая монетка. Нас разделяют разные миры и разные культуры. Понимаю я это! Но сердце все равно щемит, когда ему больно.
Пока он не заметил моей скорбной мины, я взяла еще одну тряпочку и просто смочила ее водой из фляжки. Под бдительным надзором стерла остатки жгучего снадобья с тела и раны и, смочив еще раз, накрыла плечо. Пусть корка от воды размягчается, а мне надо гной выпустить.
– Ты хоть имеешь представление о том, что собираешься делать?
– Конечно! – уверенно кивнула я, протирая небольшой кинжальчик разведенным раствором. Уточнять, что в основном я тренировалась на своих кошаках, не стала: меньше знает – крепче нервы.
Чуть приподнимая корочку, я выдавливала зловонную зеленовато-желтую жижу, тут же утирая ее влажной тряпкой. Мой кошак, уличный драчун, давно приучил не морщиться от подобных видов и запахов, у него как минимум раз в год бывает свищ, который приходится лечить его хозяйке. И ничего, кот подратый, конечно, но живой. Так что и этот выживет… надеюсь. Очень сильно и искренне.
Когда из ранок пошла чистая кровь, я в последний раз протерла грудь своего пациента (или подопытного?) слабеньким раствором, не рискуя прижигать больную кожу, и озадачилась. Теперь бы неплохо намазать чем-то бактерицидным. Коту я обычно прямо в рану сыпала порошок стрептоцида, а вот чем его заменить в условиях магического средневековья? Ну не подорожник же ему в раны совать!
– Есть что-нибудь обеззараживающее, чтобы намазать и замотать?
Рейвар не ответил, лишь отрицательно помотал головой. По окончании лечения… ладно, экзекуции, выглядел он, как свежепреставленный, что, разумеется, не добавляло мне оптимизма. Кожа вокруг раны стала красного цвета, а уж сама рана… даже страшно смотреть – похоже, я только ухудшила положение. Что неудивительно с такими кривоватыми, неприспособленными к целительству ручками. Такими только по клавиатуре стучать, а не хирургические операции делать.
– Попить дай, – тихо попросил Рейвар, отвлекая от важного, но крайне редкого для меня явления – пиления самой себя по живому. Эх, знаю я о своей абсолютной безалаберности и непрокости, но вот лишних напоминаний об этом крайне не люблю.
– Но хоть бинты-то должны у тебя быть! – возмутилась я, придерживая флягу.
– Напиться я и сам могу, до такого состояния ты меня еще не уморила, – огрызнулся Рейвар, из чего можно было заключить, что все не так уж плохо, но достала я его прилично. – Лучше найди рубашку. Бинты мне раньше особо и не нужны были – регенерация хорошая. Но от вас, хвис, хорошего не жди.