Лиссабон в кубе
Шрифт:
— Хорошо-о-о… — произнес паук.
Альфред залился истерическим смехом. Кое-как ему вскоре удалось приостановить поток звуков, извергавшихся изо рта, но смех продолжался где-то глубоко внутри. Он смотрел на паука, на застывшее тело, откуда тот выбрался. Остальные отнеслись к происходящему совершенно равнодушно.
Гудение из портфеля на коленях Келли внезапно сменилось разборчивой речью. Выражение скуки тотчас же улетучилось с лиц гостей, они заинтересованно подались вперед.
— Приветствую агентов по особым поручениям, — неслось из портфеля. — Это Центр Управления. Говорит Робинсон. Имеются какие-либо важные сообщения?
— Нет, —
— И у меня нет, — произнес Келли.
— Пока что ничего нового, — вставил Коун.
Паук с наслаждением потянулся.
— Все то же. Сообщать не о чем.
— Джонс! — почти взвизгнул голос из портфеля. — Немедленно вернитесь в свою форму!
— Жарко, шеф. И мы здесь одни сидим, как тут говорят, за запертой дверью. Помните, какое суеверие выработалось на Земле в отношении запертых дверей? Нам совершенно не о чем беспокоиться.
— Сейчас забеспокоитесь! Вам, вероятно, в тягость роль агента по особым поручениям? Хочется вновь обрести статус обычного агента?
Паук вытянул ноги и совершил телодвижение, эквивалентом которого могло быть только пожимание плечами. Затем он осторожно попятился к отверстию в груди. Как только оно закрылось, тело Джонса ожило и застегнуло рубашку и пиджак.
— Вот так-то лучше, — наставительно произнес голос. — Больше никогда так не поступайте.
— Ну, будет, шеф, будет. Вот только нельзя ли нам немного остудить эту планету? Вызвать зиму или начать новый ледниковый период? Работать станет куда легче.
— И намного легче влипнуть, глупец. Вы там занимаетесь большими делами, вроде съездов или конкурсов красоты. А мы в Центре — такими мелочами, как произвольные изменения климата и установление новых ледниковых периодов! — Голос на минуту замолчал, потом продолжил: — А как ваши дела, Смит? О чем вы можете сообщить? Альфред тряхнул шевелюрой и нерешительно обвел взглядом номер.
— Со… сообщить? — нерешительно протянул он, но тут же собрался с духом. — Ничего. Сообщать нечего.
— Мне не нравится ваш тон. Вы там ничего не утаиваете, а? Не забывайте, оценка информации — наше дело, а не ваше!
— Н… нет, — выдавил из себя Смит. — Я абсолютно ничего не утаиваю.
— И не советую. Попробуйте только забыть сообщить нам хоть об одном конкурсе красоты — и вам крышка. Мы все еще не забыли о том промахе, который вы допустили в Загребе.
— О, шеф! — вмешалась Джейн Доу. — Нужно непременно быть местным жителем, чтобы определить, кто является самой главной коммунисткой с партбилетом в Хорватии. Нельзя упрекать Смита за это.
— А я убежден, что можно! Этот, как вы считаете, съезд активисток подпадал под определение конкурса красоты, которое было вам дано. Если бы Коун не наткнулся на упоминание о нем в «Киевской правде», на нас бы обрушились все силы ада. Не забывайте об этом, Смит. И перестаньте называть меня шефом! Моя фамилия Робинсон. Запомните это! Ясно?
Все кивнули. Альфред бросил в сторону Джейн Доу взгляд, в котором были и сомнение, и благодарность.
— Ладно, — продолжал голос из портфеля, несколько умиротворившись. — Чтобы доказать вам, что я столь же щедр на похвалу, как и на упреки, хвалю Смита за его маскировку. Она несколько необычна, но выглядит подлинной, а это — самое главное. Если бы все остальные не пожалели времени на то, чтобы привести в такой же порядок свою форму, вы бы, в конце концов, — тут голос сделал паузу и стал вкрадчивым и весьма игривым, —
Все покорно засмеялись, даже Альфред.
— Вы полагаете, что Смит хорошо поработал над своей маскировкой, не так ли, шеф… то есть, мистер Робинсон? — с энтузиазмом спросила Джейн Доу, как бы подчеркивая этот факт для всех остальных.
— Безусловно. Взгляните на его костюм. Это не просто какой-то там старый костюм, нет! Он состоит из твидового пиджака и фланелевых брюк. Это свидетельствует об использовании собственного воображения. Подбородок его
— не просто подбородок, а с ямочкой. Очень неплохо. И цвет волос первосортный. Единственное против чего я, возможно, стал бы возражать, так это его манера завязывать галстук. По-моему, солидный репсовый галстук стандартной длины меньше бы привлекал внимание. Но и этот, тем не менее, смотрится хорошо. А это — самое главное! Ощущать цельность своей маскировки! В нашем деле необходим инстинкт слияния с населением данной планеты, иначе ничего не выйдет. Я думаю, что у Смита этот инстинкт выработался.
— Спасибо, — пробормотал Альфред.
— Хорошо, хорошо, э… мистер Робинсон, — нетерпеливо произнес мистер Джонс. — Но не это самое главное. Работа наша гораздо важнее того, как мы выглядим.
— Ваша работа заключается как раз в том, как вы выглядите! Смотритесь соответственно — и работа будет спориться. Возьмем к примеру, вас, Джонс. Мне, кажется, никогда не приходилось встречаться с подобным, совершенно небрежно сработанным человеческим существом. Кем вам положено быть, а? Мистером Американцем, Человеком из Толпы.
У мистера Джонса был глубоко обиженный вид.
— Предполагается, что я — аптекарь из Бруклина. И, поверьте мне, моя форма вполне соответствует этой роли. Я знаю это точно. Вам бы следовало самому взглянуть на некоторых из этих аптекарей.
— Некоторые, Джонс — это далеко не большинство. А я именно это имею в виду.
— Не хотел бы вас перебивать, Робинсон, но наш визит к Смиту не будет длительным. Мы просто как бы заглянули на минутку.
— Верно, Коун, верно. Главное — пунктуальность. Все готовы к инструктажу?
— Готовы! — хором ответили все.
Альфред старался больше всех.
— Коун, вы продолжаете выполнять свое прежнее задание, внимательно следя за всеми новыми конкурсами красоты, которые должны состояться в этой стране, обращая особое внимание, разумеется, на Нью-Йорк. Келли, вы продолжаете то же самое в отношении различных съездов. Джейн Доу и Джон Смит следят за всем, что может быть замаскированной попыткой подобных событий.
— У вас что-нибудь особенное на уме? — спросила Джейн Доу.
— Пока что нет. Вы просто продолжаете обход косметических салонов в надежде наткнуться на что-либо. А вы, Смит, получите особое задание. Вскоре должен состояться костюмированный бал сантехников Нью-Йорка и его пригородов. Вам нужно попасть на него и разнюхать все. Если на что-нибудь наткнетесь, немедленно дайте нам знать.
— Что вас особенно интересует? — как можно более небрежным тоном поинтересовался Альфред.
— Ну, раз вы сами не догадываетесь, — в голосе из портфеля зазвучали нетерпеливые нотки, — то это — входная плата, призы за лучшие костюмы, даже конкурс на звание «Мисс Водопроводная труба 1921 года», или какого-то другого, который сейчас на Земле. Честно говоря, я не думаю, что нам стоит обращать на этот бал особое внимание.