Лист в цитатах и афоризмах

УДК 78

ББК 85.313(0)я48

Л63

Составитель Юлия Агишева

Ответственный редактор серии Алексей Лысаков

Оформление серии Александр Васин

Л63 Лист в цитатах и афоризмах. – М.: Издательский

ISBN 978-5-89817-402-6 (отд. кн.)

ISBN 978-5-89817-400-2

Перед вами – не законченный портрет композитора, а палитра красок к нему, набросанных его современниками и потомками, поклонниками и критиками, маститыми музыковедами и продвинутыми пользователями интернета.

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Вероятно, Лист больше кого бы то ни было во всей истории музыки возбуждал зависть. Его ранний всеевропейский успех в качестве виртуоза и импровизатора заставлял вспомнить о Моцарте… Остроумие и многогранность, мужское очарование, светский лоск выскочки и любовную жизнь на грани скандала в такой ситуации мало кто может простить.

Лист, как и Паганини, окружил себя аурой романтического фатализма. Он стал отцом троих внебрачных детей французской писательницы графини Мари д’Агу, спутником известной соблазнительницы Лолы Монтес и ухаживал (говорят, вполне целомудренно) за куртизанкой Мари Дюплесси, ставшей прообразом чахоточной героини «Дамы с камелиями» Александра Дюма. При всех этих амурных похождениях он отличался крайней набожностью и в последние годы жизни был посвящен в сан в Риме и стал именоваться аббатом Листом. Но независимо от того, кем он был в первую очередь – грешником или святым, – тройственность его натуры, где сочетались музыка, эротизм и святость, воспламеняла воображение публики.

Лист был бледный, слабый с виду ребенок, во время игры он качался на стуле, словно пьяный, и я не раз боялся, что он упадет на пол. Игра его также была совершенно неправильна, нечиста, сбивчива; об аппликатуре он не имел ни малейшего представления и бросал свои пальцы на клавиши произвольно, как попало.

Он был худощав, держался сутуловато, и хотя я много читал про его знаменитый «флорентийский профиль», делавший его будто бы похожим на Данта, я не нашел ничего хорошего в его лице. Мне уже сильно не понравилась эта мания орденов, а потом точно так же мало нравилось его приторное, изысканное обращение со всеми встречавшимися. Но что сильно поражало – это громадная белокурая грива на голове. Таких волос никто не смел тогда носить в России, они были здесь строжайше запрещены.

В грозовые дни 1848 года я был вместе с Листом на баррикаде, которой командовал известный певец-бас Карл Формес. Лист одарил стоявших на своих постах рабочих папиросами и деньгами. В петлице своего пальто он носил вместо всех своих орденов венгерскую кокарду.

Говорил он превосходно на обоих языках [французском и немецком], свободно, бойко, с увлечением, быстро и много, как умеют говорить только французы. При этом он не сидел ни минуты на месте, ходил, жестикулировал и всего менее напоминал собою духовную особу.

…Листа нельзя считать венгром. Да, но кто же он тогда по национальности? Лучше всего он владел французским языком, а не немецким, музыка его абсолютно не немецкая; фамилия «Лист» – видимо, славянская, в венгерской орфографии (List [=лист] – западно-славянская фамилия); но он считал себя венгром.

Под его деликатной, любезной, вежливой внешностью кроется вулкан. Он все взвешивает, обдумывает, исследует, ничего не забывает, во все вникает, внушает доверие, располагает к откровенности, и при этом ни одно ваше слово от него не ускользнет, он отзывается на каждое из них.

Конец ознакомительного фрагмента.