Листы дневника. Том 3

Рерих Николай Константинович

[

фотографии:

Н. К. Рерих в Кулу [1940-е]

Н. К. Рерих и Д. Неру в Кулу. 1942

Н. К. Рерих, Ю. Н. Рерих, С. Н. Рерих [не позднее 1947]

Н. К. Рерих в Кулу [1940-е]

Н. К. Рерих, Ю. Н. Рерих, С. Н. Рерих [1940-е]

Н. К. Рерих, Девика Рани Рерих, С. Н. Рерих [1945–1947]

Е. И. Рерих в своем кабинете в Крукерти [1949–1955]

Монумент на месте кремации Н. К. Рериха в Кулу [не ранее 1948]

]

Не только судебное производство, но и всякие переговоры сейчас затруднены неслыханными современными условиями. Среди условий, требующих отложения дел на послевоенное время, немалое место занимает и следующее обстоятельство. Из Вас троих один находится на учете призыва, а другие на учете Сестер Милосердия. Обстоятельства могут потребовать и каких-то передвижений, и, во всяком случае,

такие условия нельзя считать нормальными, как будто ничего и нигде не происходит. Вот теперь грабители предлагают Вам меньше трети, но, может быть, пошли бы и дальше, зная Ваше командующее положение, но в данную минуту говорится не о торговой сделке, но о принципе. Всякие переговоры о принципе, имея в виду мрачную душу злоумышленников, естественно будут длительны, в то же время весьма возможно, что Вы или кто-либо из Вас по местным условиям будет временно отсутствующим. Во время прошлой войны подобные положения принимались в соображение и были справедливо отлагаемы. Невозможно допустить, чтобы теперешние мировые положения были легче и менее сложны, чем раньше, и тем более необходимо принимать во внимание реально существующее положение. Как видите, у Вас в руках настолько неоспоримые факты, что даже злоумышленники считают необходимым торговаться с Вами, очевидно, не находя возможным игнорировать как само существование Корпорации, так и цели ее и командующее положение приобретенных Вами шер. Необходимо, чтобы остался сильный и мотивированный протест с Вашей стороны, который засвидетельствовал бы нотариально, что Вы не покончили это дело.

Не забудем, что в мире все процессы ускорились в силу космических условий; таким образом, и Космическая Справедливость не замедлит. Шаги этого переустройства уже видимы. Великое благо в том, что вы храните единение. Итак, злоумышленники свирепствуют, а сроки все ближе и ближе.

24 июня 1942 г.

Публикуется впервые

Семья художества

Спрашиваете о составе семьи русского художества. Семья была разнородная. Немало французов, германцев, итальянцев приобщилось. Были поляки — Врубель, Ционглинский, Рущиц, Добужинский, Дмоховский… Армянин — Айваз (Айвазовский). Греки — Куинджи, Химона… Много евреев: Левитан, Антокольский, Гинцбург, Бродский, Зейденберг, Аскназии, Сорин, Бакст (Розенберг), Фельдман, Анисфельд, Браз, братья Бенуа, Шагал, Серов (по женской линии)… Антон Рубинштейн, Ауер — много музыкантов. Писатели — Шелом Аш Минский, Осип Дымов… Кавказец — Сарьян. Грузины, татары, тюрки, латыши, буряты, эсты, литовцы — все народности целины российской принимали участие в разных областях художества. Сожительствовали мирно.

О чем говорим? Толкуем, как легко преодолевается поганый, вредительский шовинизм. По поводу моего листка "шовинизм" один здешний педагог раздумчиво заметил: "Увы, кажется, у нас есть шовинизм". Коли кажется, то изведите скорей этого клопа или, вернее, вошь тифозную. Редактор Бомбейского Еженедельника пишет: "Провел прошлую ночь, читая "Радость искусства" с большою пользою. Надеюсь, со временем мир примет Ваши идеи и осознает, что мировые достижения красоты помогут преодолеть зло, которым сейчас мир так жестоко раздирается". Отчего "со временем", когда варварские бедствия гремят сейчас?! "Пока солнце взойдет, роса очи выест".

Другой педагог — директор колледжа замечает: "Ваш очерк — мощный призыв об истинных ценностях. Это вызов нам, "пешим педагогам", представить такие ценности умам молодежи, доказать, что будущее преодолеет механические мозги настоящего, — "потрясающая ответственность!" Тем не менее попытаемся. Ваш энтузиазм оживит наш иногда шаткий дух". О.С.Ганголи пишет: "Надеюсь, что Ваш блестящий зов принесет "Радость искусства" сердцу индусов"…

Так-то так, но все это надежды на какое-то будущее, которое должно свалиться "из голубого неба". Но ведь все творится "руками и ногами человеческими" не в заоблачных высях, а здесь, на заплеванной, загаженной, окровавленной земле! А время таково, что ни дня, ни часа отложить нельзя. "Промедление — смерти подобно". Скажут, устали люди! Но ведь "если устал — начни еще; если изнемог — начни еще и еще!!"

29 июня 1942 г.

Публикуется впервые

Катакомбы

Сейчас долетело письмо Зины от 11 Мая — спешу сейчас же ответить. Письмо Зины полно тяжкими анормальными сведеньями. Если положение вещей настолько прискорбно

во всех отношениях, то представляется своевременным отложить АРКА и дела на послевоенное время. К тому же Вы сообщаете, что, вероятно, Вам придется уехать из Нью-Йорка, так как Д. [32] призывается. Какие же могут быть дела, когда один призывается, другие — на учете Красного Креста и в любой момент могут получить какое-то назначение. Такие экстраординарные обстоятельства должны быть всюду приняты во внимание. Вы уже имеете письмо Е.И. [33] о деле Корпорации, потому не буду повторяться. Добавлю лишь одно, что не может быть настолько предубежденных, злонамеренных людей, которые не принимали бы во внимание таких небывалых обстоятельств. Но если они имеются, то эти люди просто преступники, во всяком случае, так назовет их будущее. Странно, что Редф[ильд] считает банду Эрнста порядочными людьми, но ведь он же знает от Вас, как те оперировали подложными документами и в то ж" время не принимали во внимание подлинных писем и доказательств. Упаси от таких "порядочных" людей! Насколько все обстоит уродливо, доказывает описанная Вами статья о какой-то неведомой нам Эми Гуро. Никогда о такой личности мы не слыхали, и можно лишь удивляться писателю, который произвольно поминает мое имя.

32

Дедлей Фосдик.

33

Елена Ивановна Рерих.

Конечно, в конце концов, все такие легенды — чистейшая ерунда, но при известности избежать их невозможно. Много их было и еще больше будет. Мы всегда Вам советовали действовать по местным обстоятельствам. Теперь, как Вы убеждаетесь, ближайшие соображения указывают на необходимость сокращения деятельности. Увы, культурная деятельность страдает в первую очередь. Но все же — так же, как и в первые века христианства, именно в катакомбах окрепло Учение, так и теперь Культура пробьется неожиданными и невидимыми проводами. Постоянно приходится слышать о прекращении полезных журналов здесь, и никто этому не удивляется.

Но в то же время возникают новые ячейки, которые с малыми средствами все же продолжают поддерживать культурное дело. Культура неразрывна с эволюцией. Остановите Культуру, и вы прекращаете эволюцию и, следовательно, ввергнетесь в разрушение. Разрушение музея есть разрушение страны — будем помнить это во всех смыслах. Не буду обременять цензора длинным письмом. Когда будете читать это письмо нашим милым Катрин и Инге, то скажите им, что постоянно они в наших мыслях и живем со всеми Вами мысленно в нераздельном единении.

30 июня 1942 г.

Публикуется впервые

Выдумщики

Удивительно, как часто врут критики даже там, где им легко бы избежать этого. Сергей Маковский сообщает, что он бывал в моей мастерской в Академии Художеств, когда писалось "Сокровище ангелов", и картина эта была мною уничтожена. У меня не было мастерской в Академии Художеств, и "Сокровище ангелов" не было уничтожено. Он же сообщает, что я посещал Врубеля в Москве, в лечебнице Усольцева — не бывал там. Грабарь фантазирует о какой-то волшебной пещере, нами открытой, и многую другую небывальщину. Бенуа инсинуирует многократно. Британская Энциклопедия сообщает ложные сведения.

Вспоминается, как сетовал Достоевский на какой-то энциклопедический словарь, давший о нем заведомую ложь. Однажды меня уверяли, что мое отчество не Константинович, а Карлович, хотя это имя в нашем роду не поминается. Забавно было, когда "профессор" в Лондоне настаивал, что я вовсе не Рерих, но Адашев. Непонятно, кому потребна такая нелепая небылица? Она напоминает некую американскую газетку, напечатавшую ни с чем не сообразную клевету. Спрашивается, кому все такое нужно? Допустимы ли облыжные вредительские бредни?

Законы о клевете должны быть усилены. Иначе, по французской пословице: "Клевещите, клевещите — всегда что-нибудь останется". Правда, русская поговорка уверяет, что "брань на вороту не виснет". Но такое утешение неубедительно. Остается неразрешимым вопрос, чего ради даже умные люди лгут там, где сие не принесет им выгоды? "Для красного словца не пожалеет ни матери, ни отца" — и такая поговорка не оправдательна. Пустослов хотел выгородиться, но получился лишь еще один выверт, но не оправдание.