Лисы округа Хансон
Шрифт:
Юнсу наконец принимает жестокую действительность, в которой его лучший друг припёрся к нему посреди ночи и несёт чушь. Юнсу садится на диван к Тэуну, протягивает ему кружку с водой и вздыхает.
– Я об этом, конечно же, пожалею… Напарник его сам отвёз? Ужас.
– Некрасиво, скажи? – с готовностью поддакивает Тэун.
– Да, очень дурно с его стороны было так поступить.
– Ага. Значит, ты против таких бесчестных поступков?
– Конечно. Погоди, что? – Юнсу наконец замечает хитрую ухмылку Тэуна и медленно прикрывает глаза. – О нет. Что?
–
– Чего? – перебивает его Юнсу. – Ты с ума сошёл? Нет, стой, тупой вопрос, ответ я знаю. Ты пил после того, как я ушёл?
Тэун машет забинтованной рукой и жмурится. Юнсу носит дома круглые очки, дужка которых блестит в свете люстры и бросает на Тэуна золотой блик.
– Не пил я. И с ума не сошёл.
– Это не тебе судить, – отбривает Юнсу. – Прекращай фантазировать на ходу. Если тебе снится чепуха, это не повод выливать на меня свой бред. И не повод припираться ко мне посреди ночи.
– Ты не улавливаешь суть, – лыбится Тэун. – Адская псина разбила мне окно, и спать в своей хате я не могу.
Лицо Юнсу вытягивается от удивления, потом морщится, потом застывает цирковой маской, словно не определилось, какую эмоцию выразить.
– Твою ж мать, Тэун, – вздыхает Юнсу.
В итоге в участок на следующее утро Тэун и Юнсу приезжают вместе. И их сразу же вызывают на ковёр.
– Кван! Ли! Срочно ко мне в кабинет!
Тэун смотрит на Юнсу: что на сей раз-то они сделали? Тот пожимает плечами. Они встают с места, идут к начальнику, продолжая переглядываться.
«Мы кого-то убили?» – спрашивает Тэун одними губами.
«Нет, я бы запомнил», – хмурится Юнсу.
«Думаешь, он про лисицу узнал?» – кивает в сторону Тэун.
«Не мог он так быстро обо всём узнать», – мотает головой Юнсу.
Вдвоём они вваливаются в кабинет: застревают плечами в дверях, кое-как по очереди протискиваются, вызывая ещё большее раздражение начальника.
– Ну, – рычит тот, глядя на понуро склонивших голову детективов. – Что за бардак вы устроили на этот раз?
– Мы не знаем, начальник Кан, – честно сознаётся Тэун.
– Поговори мне тут! – рявкает начальник и смотрит на Юнсу. – Ты почему за ним не проследил?
– Почему я? – ахает он.
– Потому что, – отбривает начальник. – Вы, придурки, лезете в чужие дела? Я уже устал за вас перед руководством отчитываться, как петух ряженый!
Тэун косится на Юнсу. Юнсу глядит на Тэуна.
– Вы, – вздыхает начальник, – Биба и Боба, два дол…
– Не надо так нервничать, – прерывает Тэун, и начальник взрывается снова.
Очередной день в отделении полиции округа Хансон протекает в обычном режиме. Приходящие на дневную смену полицейские только привычно вздыхают, кто-то закатывает глаза. Детектив Кван и детектив Ли снова доводят начальника Кана до аневризмы.
– Ну, – едва не капая
– Я.
– Ты запросил дело в «Абсолюте»? Зачем?
– Я не запрашивал.
Начальник Кан стучит по столу кулаком, кружка с кофе дребезжит вместе с клавиатурой и стопкой документов на подпись. Та покачивается, с верхушки срывается лист и летит под ноги свирепому руководителю Тэуна. Тэун спокойно продолжает:
– Я не понимаю, о чём вы говорите, начальник. Никаких запросов я им не направлял, первый раз слышу вообще.
– А вот Ким Намсон из Мапхо говорит, что ты к ним суёшься без моего ведома, – настаивает начальник. – Говорит, утром в оцепленный ночной клуб заявилась какая-то длинноногая девица, а поймавшей её охране сказала, что она от твоего имени по углам там шарится.
Желудок Тэуна сжимается в привычном, ожидаемом спазме. О. О, неужто…
– Ничего мне сказать не хочешь? – спрашивает начальник. Юнсу косится на Тэуна и толкает его локтём в бок.
– Простите, начальник Кан, – улыбаясь против воли, вкрадчиво уточняет Тэун, – а эта девушка – рыжая?..
Запись от 1769 года
Хансон, столица Чосона
Сколь бы много ни было отмерено лисице, тратить половину столетия на бегство от жестокого монстра, в которого превратился некогда любимый муж, невозможно. Харин устала и хочет покоя, может, в ином мире или даже в следующей жизни. До перерождения ей ещё жить и жить, а потому надеяться можно только на спасение в этой.
Легенды гласят, что кумихо должна прожить тысячу лет, чтобы отрастить девять хвостов и стать человеком, или сожрать печень тысячи мужчин в течение тысячи лет, или же воздерживаться от подобных зверств в течение тысячи дней. В иных сказках говорится, что лисица может сократить срок своей диеты до ста дней, если при этом будет помогать каждому человеку, попавшемуся на пути.
Но, как и многое в мире смертных, сказки остаются сказками, а легенды – легендами.
Когда Харин стала кумихо, первое, что она услышала от Тангуна, это предостережение: не помогай смертным, если хочешь прожить как можно дольше. Людской удел – жить по своей воле и умирать только по велению судьбы или же от рук себе подобных, таких же смертных. Ни кумихо, когда-то бывшая человеком, ни кто-либо другой не вправе вмешиваться в дела людей и решать их проблемы.
– Ты стала кумихо, чтобы отомстить своему врагу, – говорит Тангун, когда Харин просит о снисхождении у бога всех существ. Это второй её визит в чихагук, и второй раз ей здесь не нравится.
Мир Тангуна стоит между смертным и потусторонним на границе, которую не увидит ни один глаз. Здесь холодно тем, кто не заслужил следующей жизни, и спокойно тем, кто вот-вот вернётся в мир смертных новым человеком. Монстрам во дворце Тангуна жарко. Католики утверждают, что это пылает адово пламя, но Тангун не сатана, чтобы жарить грешников в котлах и издеваться над не обретшими покой существами, которых он сам и создал.