Литератор
Шрифт:
Комментарий:
Я заинтересовался берестяными грамотами и поехал в Новгород, где они были найдены. Мне хотелось ознакомиться с делом на месте. Поездка была необычайно интересной, а работа археологов — увлекательной и азартной. Моим спутником был известный ученый, знаток археологии Москвы Михаил Григорьевич Рабинович. В основе пьесы, которая называлась «Утро дней», лежал подлинный эпизод. Ею заинтересовались и в Ленинграде, и в Москве (Театр комедии Н. П. Акимова и МХАТ), но поставлена
<1954>
Дорогой Юлиан Григорьевич,
большое Вам спасибо за советы. Я написал для «Литературки» как сумел, но боюсь, что не пойдет — слишком мемуарно, «лично». Ответа еще нет, но я почти не сомневаюсь в отрицательном. Тогда, возможно, будет чья-нибудь другая статья. В «Огоньке» будет портрет и маленькая статейка Антокольского.
Зато вечер будет, надеюсь, хороший. 19-го, в Доме литераторов. Председатель — Вс. Иванов, мое вступительное слово, потом Эренбург, Антокольский, Шкловский, Андроников, Бонди. И концерт будет хороший. Жаль, что все еще болен Журавлев.
Словом, делается все возможное. Но, конечно, если бы Вы, были в Москве — всему, что делается, было бы придано правильное направление — вновь поднять, прояснить, поставить на должное место имя Юрия Николаевича. Пьесу Ю. Н. я перепечатал и попробую сперва отдать в «Новый мир», а потом — в двухтомник.
Я напишу Вам, как пройдет вечер. Меня и Л. Н. очень огорчает Ваше нездоровье. Поправляйтесь поскорее, дорогой Юлиан Григорьевич, и приезжайте к нам.
Мои дела в общем хороши, хотя пьесы лежат. Может быть, и хорошо, что они лежат, я все придумываю для них новое и новое. Зато продвинул третью часть романа. Шло очень хорошо, теперь прервал для статьи о Ю. Н., стоившей мне много труда, а теперь собираюсь вернуться.
Двухтомником Ю. Н. начну заниматься после 19-го. Посоветуйте, кто может написать хорошее предисловие?…
Комментарий:
В этом письме отражено начало хлопот о литературном наследии Ю. Н. Тынянова, которые продолжаются и в наши дни. Моя статья в «Литературной газете» была напечатана. Пьеса Ю. Н. Тынянова «14 декабря» была опубликована в вышедшем вместо двухтомника — однотомнике (М., 1956). О вечере, отметившем 60-летие Ю. Н. Тынянова, — в следующем письме.
<Конец 1954 г.>
Дорогой Юлиан Григорьевич,
как жаль, что Вы не могли быть на вечере памяти Ю. Н.! Это был превосходный вечер, еще раз подчеркнувший, что Ю. Н. любят, помнят и знают. Народу было очень много, все выступали хорошо, сердечно и интересно (только Ираклий сказал, что Ю. Н. «был в известной мере во власти ложной концепции»).
Впрочем, если бы он прочел в «Литературной газете» мою статью (искаженную до неузнаваемости, но все-таки определяющую позицию «Л. Г.» по отношению к Ю. Н.), он бы, вероятно, так не выступил. Надеюсь, что эта капля дегтя не подорвет двухтомник. Жаль, что Шкловский выступил слишком резко. Было бы лучше, если бы у него хватило спокойствия и иронии.
«Л. Г.» выбросила из моей статьи все, что относилось к научной деятельности Ю. Н. Но я не теряю надежды напечатать свое большое вступительное
У меня будет стенограмма вечера и фотографии, так что Вы все это сможете прочесть и посмотреть.
Как Ваше здоровье? Я много пишу — снова роман, третью и последнюю (наконец-то!) часть. Пьесы чуть-чуть копошатся.
С Новым годом! Здоровья и счастья!
Комментарий:
На вечере памяти Тынянова (его имя тогда еще было в глубокой тени) Шкловский выступил с блестящей, запомнившейся речью. Тогда я впервые заметил, и это в ряде случаев подтвердилось, что сильнее всего Шкловский выступает, когда он чем-то раздражен. (О своем выступлении Андроников впоследствии очень сожалел.) Этому блестящему оратору все-таки нужен был запал. Статья в «Литературной газете» была со временем напечатана в неискаженном виде, мало похожем на первый вариант публикации.
19/IV <1955>
Дорогой Юлиан Григорьевич!
…Я очень, очень рад, что так прекрасно прошел Ваш юбилей. Я нисколько не сомневаюсь, что все 250 телеграмм были искренними, хотя бы потому, что кому бы пришло в голову врать в подобном случае? Ведь от Вас, слава богу, не зависит карьера Сквозник-Дмухановских?
Признаться, я позавидовал Вашей энергии и жизненной силе, прочитав — и сейчас перечитав — Ваше письмо. В сравнении с Вами я какой-то скучный нытик, у которого постоянно что-нибудь болит и который способен лишь с унылым постоянством писать по десять строчек в день, кончая (уже третий год) свою затянувшуюся «Открытую книгу». Давно пора ее закрыть, к удовольствию автора и издательства (не смею добавить — и читателей), а я пишу, пишу, пишу… Помните, как в куплетах:
Пишу себе романы, Не знаю, для чего.А все-таки я не уверен, что Вы правильно решили отложить свой переезд в Москву до получения квартиры. Тогда нужно энергично действовать, чтобы ее получить. А чтобы энергично действовать, необходимо жить в Москве. И совсем недурно было бы купить для начала подмосковный домик.
Мы с нетерпением ждем Вас и Антонину Петровну в Москве — хотя бы проездом в Ленинград, хотя я не понимаю, почему бы Вам просто не приехать в Москву на лето? То, что Вы проделали в Ленинграде за такое короткое время, — выглядит неправдоподобным и, во всяком случае, вредным для здоровья.
Спасибо за лестное мнение о моем выступлении на Втором съезде. Оно давно забыто, так же как и самый съезд, точно он был в XVIII веке…
Комментарий:
Мое выступление на съезде неоднократно печаталось. Против моего ожидания, оно отнюдь не было забыто и довольно часто цитируется даже в наших, 80-х годах.
Не могу позволить себе не привести здесь письма Оксмана, в котором он, при всей его скромности, не удержался и рассказал мне, что ему удалось сделать в течение трех дней в Ленинграде. Вот это письмо.