Литературная Газета 6250 (№ 46 2009)

Литературная Газета

«ЛГ» - рейтинг

Литература

«ЛГ» - рейтинг

П.В. Алексеев. Философы России начала XXI столетия : Биографии, идеи, труды: Энциклопедический словарь. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. – 695 с.

Книга является логическим продолжением энциклопедического словаря «Философы России XIX–XX столетий: Биографии. Идеи. Труды», вышедшего семь лет назад и выдержавшего четыре издания. В нём были представлены биографии и научные достижения видных отечественных мыслителей двух последних столетий. Новый энциклопедический словарь призван отразить современное состояние российской философии, новые идеи, которые возникли в связи с глубинными изменениями в социально-политической, экономической, культурной сферах. В книгу включены и новые персоналии, и уже знакомые по предыдущему словарю, но с обновлёнными данными. Русская литература представлена в словаре несколькими именами, в частности А.А. Зиновьевым и А.И. Солженицыным. «Одна из важных задач настоящего издания, – говорится во введении, – ликвидация разобщённости столь ценных работ, создание лаконичного информационного единства – философского словаря «для всех», т.е. выполнение интегративной роли. А это, в свою очередь, обеспечивает расширение научных коммуникаций между философами нашей страны и учёными других стран».

Питер Акройд. Шекспир : Биография / Перевод с английского О. Кельберт. – М.: Издательство «КоЛибри», 2009. – 736 с.

Поэт, эссеист, романист, один из самых высокооплачиваемых авторов мира, 60-летний Питер Акройд уже обращался в своём творчестве к таким видным фигурам английской литературы, как Т. Элиот, Т. Чаттертон, У. Блейк, Ч. Диккенс, и другим. И вот – Шекспир. Хотя ещё Р. Эмерсон в своё время не без горечи сказал, что «единственный биограф Шекспира – сам Шекспир». Увы, труды великого драматурга имели огромное значение, но личностью его ни при жизни, ни вскоре после смерти странным образом никто не интересовался. На могиле – эпитафия, вероятно, написанная им самим: «Добрый друг, ради Иисуса берегись тревожить прах, погребённый здесь; благословен будь тот, кто пощадит эти камни, и проклят будет тот, кто потревожит мои кости». Питер Акройд разворошил камни прошлого. И разворошил основательно – многостраничное повествование дарит нам если не подлинного Шекспира, то уж исключительно интересную ипостась его.

Андрей Битов. Битва / Первая публикация отдельной книгой. – М.: ArsisBooks, 2009. – 120 с.

«Полжизни назад прекрасным летом я обнаружил себя стоящим на поле Полтавской битвы», – начинает своё повествование мэтр отечественной изящной словесности. И тогда же он ощутил: «Пётр всё ещё оставался здесь». А значит – битва продолжается. Только в новой книге – это битва за язык. «Ничего более русского, чем язык, у нас нет. Мы пользуемся им так же естественно, как пьём или дышим». Экология языка, природа вдохновения, работа со словарями – написанные в разные годы эссе на эти и другие темы и составили небольшую, но чрезвычайно изящную книгу. Изящную как по форме, так и по содержанию. А использованный в оформлении офорт работы А.В. Лохманова «Полтавская баталия» прекрасно выражает дух работы. «И поэт, и солдат – синонимы славы. Есть могила неизвестного солдата. Нет могилы неизвестного поэта. Зато могила его может быть неизвестна».

И

на Марсе будут Роснано цвести

События и мнения

И на Марсе будут Роснано цвести

ОЧЕВИДЕЦ

Юрий БОЛДЫРЕВ

К числу знаковых событий за прошедший после моей последней статьи месяц я бы отнёс историю вокруг вопроса о смертной казни, в частности прошедшие предварительно и исполненные такого «искреннего гуманизма» слушания в Конституционном суде. Ни одного выступления за смертную казнь – и это на фоне повсеместного вокруг разгула организованного криминала и жуткого бытового варварства, вплоть до выбрасывания в окно с восьмого этажа двух восьмилетних девочек… А также, конечно, послание президента Федеральному собранию.

Итак, быть смертной казни или нет? Заслуживает внимания здесь не столько само окончательное решение (вторичное на фоне общего ложного гуманизма законодательства, когда за умышленное убийство – от шести лет), сколько показательные аргументы противников казни. И абсурдная для суверенного государства процедура решения вопроса.

Казалось бы, если на слушаниях представители всех ветвей власти выступили против смертной казни, то зачем им апеллировать к Конституционному суду? Почему самим не принять закон? Или, что ещё проще, ратифицировать протокол конвенции? Мне объясняют: мол, Дума не проголосует. Но, во-первых, мы знаем: как сверху скажут, так и проголосует. Обратили внимание, как президент в послании по другому вопросу – тоже компетенции законодателя – заявил: «По результатам дискуссии я приму решение»… Во-вторых, если Дума всё-таки имеет свою волю и эта воля не за отмену смертной казни, то кого же в Конституционном суде представлял её представитель?

Из аргументов же мне больше всего понравился один: если мы прекратим мораторий, то должны выйти из Совета Европы. Блестяще. А вы, уважаемый читатель, в этот совет разве входите? Вам это очень надо и что-то даёт? Ладно, входит вся страна, но разве страна там чему-то хорошему учится? Например, прогрессивному подоходному налогообложению, контролю общества за властью и крупным капиталом? Наконец, социальности общества и государства в широком смысле? Нет, только одному, что нам преподают, но у себя, разумеется, не применяют: чтобы государство было слабым и ни во что «не вмешивалось». И вопрос о смертной казни в этой связи на самом деле надо рассматривать так: является ли государство самым сильным на своей территории? И с точки зрения «пряников», и с точки зрения «кнутов» в руках?

У нас получается такая чудная «демократия»: мы за выборность государственной власти, но одновременно за то, чтобы у публичной власти в руках рычаги были минимальные. А все реальные пусть будут у других – у транснациональных корпораций, организованной преступности и т.п.

В послании же президента я бы выделил тезис о преобразовании госкорпораций, видимо, в акционерные общества. Что ж, с ходу обнадёживает, но если вдуматься, то это мы уже проходили. Полтора десятилетия назад брались «сливки» – самые перспективные госпредприятия – и объединялись в новые – «юкосы», «сибнефти» и т.д. А затем эти монстры раздавались своим через мошеннические кредитно-залоговые аукционы.

И вот новый раунд игры: госкорпорации, созданные на основе полугосударственной собственности, дополненной вливаниями бюджетных средств, надо понимать, будут приватизированы. В чьи руки? Чтобы обошлось без опционов в руки приближённых – нечего и мечтать. «Вкусность» же этого этапа игры в том, что, например, в Роснано приватизироваться будут, по существу, исключительно государственные деньги, предварительно просто выведенные из-под внешнего контроля. Ведь ничего иного, кроме государственных денег, в Роснано никогда и не было…