Литературная Газета 6301 (№ 46 2010)
Шрифт:
– А в чём тогда счастье-то? Дипломированный специалист, а работать по специальности не могли.
– Счастье было в том, что с «Мосфильма» мне позвонили буквально на следующий день после этого разговора с предложением лететь на Саяно-Шушенскую ГЭС ассистентом документального фильма. Так получилось, что съёмочная группа осталась без ассистента оператора. А режиссёр фильма Владимир Назаров заболел, его заменил оператор Юрий Гантман, а я из ассистента превратился в оператора. Через месяц, вернувшись
– Было и второе?
– Да. Я начал работать ассистентом у таких операторов, как Павел Лебешев, Александр Харитонов… И когда мы с Лебешевым готовились запускать «Родню» Никиты Михалкова, то Паша вдруг решил, что я готов работать самостоятельно, и добился, чтобы мне дали снимать дебют. Так в 1980году я снял фильм «Он». После этого все стали говорить, какой я гениальный. Я, конечно, обрадовался оценке, а мне потом два года не давали снимать.
– Почему?
– Потому что я стал конкурентом. Я уже собирался уходить с «Мосфильма», но меня взял ассистентом оператора режиссёр Сергей Вронский на фильм «Песочные часы». Оператором там был Фёдор Добронравов. А так как он заболел, то картину снимал я один. Это была моя первая полнометражная картина.
– Прямо как с вашим документальным фильмом о ГЭС.
– Да, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Потом были другие картины, удачные и не очень.
– Лучшими своими операторскими работами какие считаете?
– Если честно – да не снял я ещё ни одной картины так, как хотел. Жена вот говорит: «У тебя же столько картин!» При чём здесь их число? Я не снял ни одной картины, про которую бы мог сказать – она на 100процентов моя. Даже самые-самые – в лучшем случае процентов на 50.
– А «Кино про кино»?
– С Рубинчиком были самые интересные работы. Но это кино, а не операторская работа.
– Но кадр-то вы строили?
– Вместе. Если режиссёр не будет вникать в построение кадра, если актёры не сделают то, что надо, это будет моя отдельная операторская работа. Кому она нужна?
– Вы снимали и телевизионные фильмы, в частности, по заказу правительства Москвы.
– Да, я снял четыре такие картины. «Прекрасная Елена», «Взрослая жизнь девочки Полины Субботиной», «Соло на минном поле», «Чёрный баран».
– Профессия
– Получилось так, что оператор сейчас – никто. Как и режиссёр, впрочем. Потому что кино стало продюсерским. За редким исключением. Кстати, фильмы, сделанные по заказу Москвы, я снимал в студии «Народное кино» с продюсером Евгением Зобовым. Вот он – один из тех немногих продюсеров, которые не вмешиваются в творческую часть кинопроцесса. А если и дают советы, то, во-первых, очень корректно, а во-вторых, всегда по делу.
А когда иные сериалы снимаешь, то тебя вообще никто не слушает: мало ли чего ты хочешь! И это самое страшное.
Но если говорить о профессии – она такая же осталась. Поменялась только техника. Но можно привезти самую дорогущую технику и ничего не снять. Вот придумать и сделать кадр – это осталось на том же уровне. Другое дело, что раньше тебе сценарий что-то подсказывал, как построить кадр, например. Сейчас сценарии зачастую даже читать не хочется, вот в чём ещё проблема.
– При чём тут сценарий, ваша-то задача – снять красивую картинку.
– Без драматургии кино всё равно не будет. Несмотря даже на прекрасную операторскую работу. Потому что без драматургии получаются только красивые слайды. Ну хорошо, слайды посмотрели, а дальше что? Мне интересно снять картину, а не просто картинку.
– И у оператора работа над фильмом, как у режиссёра и актёра, начинается со сценария?
– Если я не читал сценарий, я даже переговоров не веду. Сейчас многие картины страдают на уровне сценария.
Принято оправдывать плохое кино малыми бюджетами, мол, снимаем за копейки. Но деньги в творчестве – это вторично. Почему нельзя при малых деньгах что-то придумать, что-то сделать так, чтобы фильм получился? При чём здесь деньги? Их может быть много, а фильма всё равно не будет.
– Полный метр сейчас снимают?
– Почти никто не снимает, остались в основном сериалы. Сейчас я снимаю сериал «Институт благородных девиц», который идёт по ВГТРК. Там, как и во всех «долгоиграющих» сериалах, несколько режиссёров и операторов. Я упоминал уже, что был период, когда не было работы. И можно было бы не соглашаться на работу на телевидении, считать, что я гений. Ну и помер бы с голоду этот гений. Я всегда должен быть в форме и не могу позволить себе дожидаться гениальной картины. Технологии меняются, сам бизнес меняется, и я, если считаю себя профессионалом, должен в этом участвовать. Кроме того, я должен видеть, что я снял, чтобы была такая «обратная связь». Вот мои лучшие фильмы, снятые с Рубинчиком, мало кто видел, а «Институт благородных девиц» смотрят миллионы телезрителей каждый рабочий день.