Литературная Газета 6302 ( № 47 2010)
Шрифт:
перед дымящимся азу
сидели три официантки,
руками ёрзая в тазу.
Для сорванной в концертах глотки,
чтоб мне не потерять лица,
я попросил у них не водки,
а два простых сырых яйца.
«У нас идут на завтрак яйца! –
сказала с гордостью одна. –
Давай-ка, братец, выметайся!» –
И
«Но есть у вас яйцо к бифштексу».
Я показал ей на меню.
«Что, братец, у тебя в башке-то?
А где ж я мясо применю?!»
И вдруг она, очеловечась,
ко мне рванулась: «Женя, ты?»,
лицо запрятав, как увечность,
где время смыло все черты.
«Вот и отмщенье мне настало.
Сплыл капитан... Бил ни за что...
Ты видишь – я какая стала.
Он спился. Я теперь – ничто».
У бухты Золотого Рога
прошу прощения, у Бога,
прошу прощения у всех,
кто был наказан слишком строго,
ведь чья-то боль – наш общий грех.
А если и чисты мы вроде,
всех от ответа Бог не спас,
и Божии глаза напротив,
как наказанье, смотрят в нас.
Август 2010
ПРЕМЬЕРА «СТА ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА»
Хоть минуту урываю
наяву или во сне,
и опять по Уругваю
удаётся ехать мне
с Лочей,
так до ям охочей,
что она не тормозит,
предвкушающе хохочет –
это гостя поразит!
И мы бухаемся в лужи,
а в горах всё это – риск.
«Ямы и у нас не хуже!» –
я кричу из рыжих брызг.
Нам без крыши в драндулете
хорошо меж диких гор,
уж в каком ни есть столетье,
но где жив ещё amor!
То ли в пропасть, то ль в долину
мы летим всем вопреки,
и сцеловываю глину
с индианистой щеки.
Лоча – из Монтевидео
и училка в двадцать лет.
Она любит своё дело
и когда поэт – поэт.
Мы ведь тоже все
и всегда ученики
жизни –
разума точилки,
повстречалки, разлучилки –
школы счастья и тоски.
И въезжаем мы в деревню
там, где школа будет лишь.
У кафе – столпотворенье,
Но – сидячее, и – тишь.
Прижимает бабка пальчик
к доверительным губам.
Вслух читает книгу мальчик,
чуть сбиваясь, по складам.
Здесь в соломенных сомбреро
cотни две босых крестьян,
но собранье не сомлело
и никто ничуть не пьян.
Пьян лишь Аурелиано,
coronel Буэндиа,
потому что ноет рана,
да к тому же не одна.
Он хромает по страницам
у мальчоночки в руках,
там, где тонкая граница
между вами, крах и прах.
И ни у кого – улыбки,
слёз и то – наперечёт,
и про все его ошибки,
революции и сшибки,
и про золотые рыбки
сёдни мальчик не прочтёт.
И я думаю о ком-то,
то, что все, быть может, – я,
и что весь наш мир – Макондо,
ссорящаяся семья.
В первый раз роман я слышу
и в ладонях, как слезу,
под свою родную крышу
я в Россию привезу.
Помню – слушали премьерно
в сто раз лучше новостей.
Где единственный, наверно,
деревенский грамотей?!
Но, храня подарок Лочи,
посреди бессонной ночи
я прочту, старик почти,
сохранив навек наивность:
No olvides de los ninos
de America Lati...
na.
Стало ритму тесно,
как Светлову с лишним «да».
Но найдётся в сердце место
всем народам навсегда.
15 декабря 2010
МАРКЕС И ПАСТЕРНАК
Когда приехал к нам в Россию Маркес,