Литературная Газета 6310 (№ 5 2011)

Литературная Газета Литературка Газета

Повесть, благодаря которой награда наконец-то нашла героя, называется со вкусом: «Метель». На первых её страницах перед нами предстаёт станционный смотритель. Он не даёт лошадей доктору, спешащему с чудесной вакциной на выручку больным (тут уже кому что, а мне вспоминается рассказ молодого Шукшина «На телеге»). Приходится ехать на хомячках.

В пути всё время ломается санный полоз (потому что, строго говоря, непонятно, что там ещё в санях может ломаться), и герои постоянно его чинят. В последний раз полоз ломается, застряв в глазнице замёрзшего великана, и вознице приходится вырубать его топором. Из-под топора летят

костяная крошка и кусочки смёрзшейся зеленоватой гнили. «Гайморит», – ставит диагноз доктор по результатам вскрытия. Потом он бродит ещё немножко, видит трёхэтажного Снеговика с морковкой в причинном месте (вот вам, а не счастливый конец, как бы сообщает эта метафора), возвращается к саням, и они с возницей счастливо замерзают.

То есть замерзает возница, символизирующий как бы русский народ, а доктор, как бы символизирующий сестру его интеллигенцию, не замерзает, потому что его подбирают неподвластные метели китайцы. Им же достаются и хомячки.

Вот такая поучительная история.

Полная мифопоэтических аллюзий и реминисценций. Мы бы упали в обморок, случись нам прочесть ТАКОЕ в каком-нибудь зажелезнозанавесном восемьдесят энном году. «Батюшки, ведь это же он про эпидемию гриппа!»

Теперь лишь сыто и подслеповато щуримся.

Нет, что ни говори, а свобода слова не идёт на пользу разящей его остроте.

Что хотел сказать писатель, примерно понятно, а вот зачем он это хотел сказать? Без этого «ЗАЧЕМ» читать «Метель» так же увлекательно, как инструкцию к стиральной машине.

Столь же трудно понять мотивы людей, вручающих за это премию «НОС» (имени почему-то Гоголя, хотя из эмблемы премии явствуют очки и безупречный профиль Ходорковского). Вот и думаешь: «Это они опять что-то разрушают поди. Какую-нибудь русскую гуманистическую традицию». Так ведь сами они, наверное, так не думают? А что думают-то?

(Иногда, бывает, идёшь по улице и вдруг с особенной остротой понимаешь, что все люди вокруг думают слово «лошадь».)

Творчество Сорокина, при всём своём известном своеобразии когда-то вполне живое, превратилось теперь в «салон». Вроде как учитель мудрости дзен вместо того, чтобы бить учеников палкой по голове (для просветления), выписывает им справки: «Один (1) удар получил». И дело не в том, что учитель выдохся (может, и лучше стал), а в том, что время этих просветлений прошло.

То, что кажется нам истиной в наши двадцать лет, к тридцати становится неважным, а к сорока – непонятным. И наоборот: что в двадцать кажется чепухой, в сорок может перевернуть душу. Так бывает с людьми и так бывает с эпохами. Когда в обществе порядка с избытком, душе хочется «карнавала», «деконструкции» и «герменевтики беспокойства», а когда порядка нет и не предвидится, – душе, напротив, хочется покоя.

Вот если бы Сорокин вдруг написал книгу о человеке, хоть о себе самом, о своих друзьях, семье, о дочках, о том, «как дошёл до жизни такой» и как ушёл (если ушёл, конечно), то я бы прочитал её с большим интересом. Способен ли написать такую книгу тот, у кого одни снеговики на уме? Ну, по крайней мере сымитировать можно попробовать. Сорокин же замечательный имитатор, вот только имитирует в последние десять лет лишь самого себя.

Попробовать бы ему в самом деле написать что-нибудь «под Трифонова». (Ну

или сперва «под Улицкую», это будет и легче, и гораздо смешнее, – я, кстати, и приём подсказать могу: смотри журналы «Семь дней», «Биографии» и «Караван историй», там все её секреты зарыты.) А как дойдёт стиль до автоматизма, так и новые смыслы начнут сами собой рождаться. Новый внутренний мир откроете. Новых читателей, новые перспективы.

Вы же знаете, Владимир Георгиевич, я плохого не посоветую, я не какой-нибудь там Павел Басинский.

Со мной сам Пригов советовался!

Дело было, как сейчас помню, на презентации одной из ваших книг в клубе «Муха». Там как раз все окончания литературной части ждали (астроже говоря – начала банкета). Подходит ко мне Дмитрий Александрович и спрашивает: «Как вы думаете, эти пирожки уже можно есть?..»

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 10 чел. 12345

Комментарии: 11.02.2011 11:20:55 - Валентин Иванович Колесов пишет:

А я прочитал "Голубое сало"

Мне повезло: в библиотеке было два экземпляра. Один экземпляр разорвал читатель: ворвался в библиотеку, поднял над собой книгу и со словами разорвал. Я читал второй экз, заставил себя дочитать до конца - у книги громкая слава. Законспектировал на трех листочках - для приятелей, которые точно не дочитают. Автор статьи как всегда остроумен. Хорошо бы он, как Шатохина о Пелевине, обозначил бы аудиторию читателей Сорокина. Наверно, та же самая. меня читают другие, попроще. _________http_ ://lit.lib.ru/k/kolesow_w_i/ http_://lit.lib.ru/o/osxkin_i_w/

11.02.2011 10:35:23 - Валерий Николаевич Шелегов пишет:

Каменные пирожки?

Каменные пирожки - можно ёсти?! Давно просматриваю много писания этого "писателя". Мн-да? Когда же кончится - время безответственных шизофреников?! Куда все умные-то - подевались?

10.02.2011 20:58:09 - Алексей Викторович Зырянов пишет:

Татьяне Николаевне

А вы попробуйте, сделайте усилие. Ничего не потеряете. Расстаньтесь с прежним мировоззрением. Найдите путь чище или хотя бы то усилие, что очищает, а не ублажает и оправдывает грязное внутри нас.

09.02.2011 21:52:02 - татьяна Николаевна Полякова пишет:

Cмеясь,расстанемся ли?

09.02.2011 17:18:59 - stesha пишет:

Всё известное своеобразие писателя Сорокина состоит в том,чтобы вызывать у читателя рвотные позывы...Помню,изрядное количество лет назад решил ознакомиться с его творчеством-надо же,думаю,быть в курсе...Начал,помню,с "30-й любви Марины"...До конца добрался с трудом.Ну,думаю,не все же наверное шедевры у автора,наверное,мне не повезло.Начал "Голубое сало".Дошёл примерно до 37-й страницы и понял,что в мазохисты не гожусь.С тех пор как не награждай писателя Сорокина,я к его книгам на пушечный выстрел не подойду.