Литературная Газета 6380 ( № 32 -33 2012)
Шрифт:
у Лариных в усадьбе погостил[?]
Александр Рудт
Нет в мире благороднее затеи,
чем день и ночь по классике гулять,
и бунинские "Тёмные аллеи"
собою гениальным освещать.
С Мазаем зайцев мы спасали вместе,
Базарова я вылечил на спор,
с Раскольниковым выпили грамм двести,
а после молча выбросил топор.
Татьяну потрясал стиха рифмовкой,
и лишь невольный страх в душе бродил,
чтобы
не перепутал и не пристрелил[?]
ПЯТИКНИЖИЕ
ПЯТИКНИЖИЕ
Владимир Титов.
Тёмная сторона. – М.: Вест-Консалтинг, 2012.
– 210 с.
– 500 экз.
Когда писатель собирается рассказать о своей тёмной стороне, у него может получиться страшно, а может - смешно. Самое обидное, когда задумано первое, а выходит второе ("пугает, а мне не страшно"). У Титова в основном получилось страшно. У него есть проколы: сентенции вроде "Нет слов, чтобы описать чувства людей, столкнувшихся со сверхъестественным. Это можно пережить, если повезёт", - после чего "везунчики" в рассказе начинают готовиться к ужасной и мучительной смерти. Но по большей части слова у Титова находятся, и в книге есть напряжение, которое успешно нарастает. "Тёмную сторону" писатель ищет не в человеке: люди - народ хоть и слабый, и глупый, но дневной. А вот рядом существует что-то непонятное, сильное и тем более опасное, что даже не злое, а какое-то нечеловеческое, бесчеловечное. Сопротивляться ему чаще всего бесполезно, но если даже и не пробовать - то уж точно расчеловечишься сам.
Игорь Юрков.
Стихотворения и поэмы .
– СПб.: Издательство Пушкинского Дома, 2012.
– 256 с.
– 500 экз.
Игорь Юрков прожил двадцать семь лет, издал один маленький поэтический сборник и надолго оказался забыт. И вот что удивительно: эта жизнь и стихи пришлись на первую треть XX века (Юрков родился в 1902 году), но их содержание, форма - включая синтаксис и интонации - очень близки современной поэзии. Юрков мало включён в исторический контекст; даже о НЭПе он пишет так, будто с живым ироническим вниманием смотрит кинокартину. Его иногда называют сюрреалистом - он действительно по большей части отстранённо описывает ощущения, которые вызывает в нём реальность, и деформирует пространство. Те скудные воспоминания, которыми полнится жизнь больного юноши, он сохраняет нежно: запахи сирени и шиповника, золотой отблеск неба, стон ветра, холод заиндевевшего стекла; жизнь Юркова состоит из немногого - тем больше он ценит то, что есть. Эмоциональное напряжение его стихов очень сильное, но скрытое: он не оголяет свои чувства, как если бы от громкого слова их острота нарушилась.
Андрей Турков. Путеводитель по "Книге про бойца" А. Твардовского. "Василий Тёркин" : Учебное пособие.
– Издательство МГУ, 2012.
– 122 с.
– (Серия "Школа вдумчивого чтения").
– 1500 экз.
Поэма А. Твардовского "Василий Тёркин" сыграла выдающуюся роль в годы Великой
Отечественной войны, став, по определению одного из фронтовиков, энциклопедией солдатской жизни. В "Книге про бойца" нашлось место и юмору, скрашивавшему бесконечную окопную страду, и самой суровой правде, "как бы ни была горька".
Об истории этого великого военного эпоса, о её отнюдь не простой судьбе и удивительном художественном своеобразии, всё ещё недостаточно оценённом, рассказывает многолетний исследователь жизни и творчества великого русского поэта. Для преподавателей средней и высшей
Александр Ливергант.
Сомерсет Моэм. – М.: Молодая гвардия, 2012.
– 283 с.
– (Серия "ЖЗЛ").
– 5000 экз.
Уильям Сомерсет Моэм числил в своих предшественниках рассказчиков каменного века, которые, собрав у костра племя, занимали его историями. Он великолепно умел писать такие захватывающие внимание, простые и безукоризненные истории - но это не было спонтанным даром. С его способностями он мог учиться в Кембридже и дослужиться до министра иностранных дел, но решил стать писателем, только писателем - и поступил в медицинскую школу. Он был акушером в лондонских трущобах и первый свой роман написал о жизни фабричной бедноты. И хотя роман безвестного писателя был раскуплен за месяц, Моэм был собой недоволен и вновь резко поменял образ жизни. Он утверждал: писатель должен каждый день удивлять себя - и следовал этому правилу. Он настаивал, что писателя делает не вдохновение, а упорный труд. Под конец жизни он последовательно уничтожал все материалы, которые могли бы помочь его биографам. Но биографы не сдавались. В книгу Александра Ливерганта включены также прежде не публиковавшиеся путевые очерки Моэма.
Энн Файн.
Мучные младенцы. Список прегрешений. – М.: Самокат, 2011.
– 264 с.
– 5000 экз.
Представьте себе класс в английской школе, где собраны мальчики-подростки, отпетые хулиганы, завалившие все экзамены и заслужившие специальное задание: три недели своей жизни они должны посвятить уходу за тряпичными куклами, набитыми мукой. Эти младенцы не хотят есть, не плачут, им не надо менять подгузники. Но их необходимо содержать в чистоте, нельзя оставлять одних, надо вести дневник наблюдений, и вообще: теперь мальчишки за этих кукольных детей отвечают. Чем закончится этот чрезвычайно рискованный эксперимент? Разумеется, далеко не все справятся с ответственностью. Но многие захотят задать родителям вопросы: а я какой был маленький? а со мной вы так же мучились? Какие ненормальные вообще решают завести детей? И каждый, услышав ответы, поймёт что-то важное о себе и о жизни в семье. Книга известной английской писательницы Энн Файн - очень трогательная, проникнутая мягким юмором и одновременно печалью, потому что случаются вещи, которые нельзя изменить, а нужно просто принять.
Книги предоставлены магазинами "Фаланстер" и "Библио-Глобус"
: Empty data received from address
Empty data received from address [ url ].
От слёз к смеху – и обратно
От слёз к смеху – и обратно
Книжный ряд
Людмила Улицкая. Детство сорок девять . - М.: Астрель, 2012.
– 88 [8] с.: ил.
– 5000 экз.
"Для детей надо писать, как для взрослых, только лучше", - считал Корней Чуковский. Книга Людмилы Улицкой "Детство сорок девять" вполне соответствует этому призыву. Здесь собраны шесть простых и волнительных рассказов о детях с прекрасными и необычными иллюстрациями Владимира Любарова. Как пишет автор в предисловии, писатель и художник нашли точки соприкосновения: "Мы сложили наши детские воспоминания, и они сошлись замечательно: улица Каляевская, где жила в детские годы я, оказалась удивительно схожей с улицей Щипок, где жил он. Более того, не только дома и дворы, кошки и палисадники - схожими оказались и люди, обитающие в местах нашего детства".