Литературная Газета 6381 ( № 34 2012)
Шрифт:
А в жизни он сразу прозрел это начало в шестнадцатилетней девочке. Прозрел и будущую прекрасную мать своих детей, что она подтвердит при жизни поэта и, может быть, ещё больше после его гибели. Так что и здесь он не ошибся.
Наталья Николаевна действительно стала одной из самых замечательных русских женщин-матерей. Вся её последующая жизнь посвящена детям. "Это моё призвание, - писала она позднее, - и чем больше я окружена детьми, тем более довольна". А детьми она была окружена плотно. Четверо пушкинских детей, ею растившихся и обучавшихся в условиях довольно, а иногда и очень, жёстких материальных стеснений. Любой вариант нового замужества определялся отношением
"Положительно моё призванье, - пишет Наталья Николаевна, - быть директоршей детского приюта. Бог посылает мне детей со всех сторон".
Ещё до замужества - и соответственно до материнства - Пушкин обратил к невесте стихи "Мадонна":
[?]Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,
Чистейшей прелести чистейший образец.
Поэзия открыла возможность создать очень ёмкий образ, может быть, больший и, во всяком случае, иной, чем Мадонна "с холста". Так, одной стороной (и одним словом - "пречистая") пушкинская Мадонна обращает нас к русской богородичной традиции. Другой - к его, Пушкина, суженой, которая в стихах буквально, конечно, не Мадонна. Чувство меры и ощущение иерархии у нашего поэта, как всегда, безукоризненные: это - его Мадонна ("моя Мадонна").
Поэт находил, что выставленная в антикварной лавке на Невском проспекте старинная копия "Мадонны" Рафаэля имеет поразительное сходство с его невестой. "Прекрасные дамы, - пишет он ей в июле 1830 года, - просят меня показать Ваш портрет и не могут простить мне, что его у меня нет. Я утешаюсь тем, что часами простаиваю перед белокурой мадонной, похожей на Вас как две капли воды". Но этой "одной картиной" украсить "свою обитель" было не по карману: "Я бы купил её, если бы она не стоила 40 000 рублей".
По сути, его голос стал и общим гласом. "Это образ такой, - записывает позднее о пушкинской жене Дарья Фёдоровна Фикельмон, - перед которым можно оставаться часами, как перед совершенным произведением Создателя". Кажется, Наталья Пушкина - единственная среди светских матрон, кого называли Мадонной: та же внучка Кутузова - Дарья Фикельмон, а Софья Карамзина, уточняя, - Рафаэлевой Мадонной[?] Такой же художник, как Карл Брюллов, которому это начало абсолютно чуждо, не должен был его ощутить и от "натуры", где оно было заложено, отказался.
И, конечно же, именно в таком внешнем облике находил выражение внутренний образ Натальи Николаевны - её глубокая религиозность и потребность молитвы: "тогда я снова обретаю спокойствие, которое часто принимают за холодность и в ней меня упрекали". "На вид, - вспоминал В. А. Соллогуб, - всегда она была сдержанна до холодности и вообще мало говорила". "Что поделаешь, - продолжает и как бы отвечает на подобные упрёки Наталья Николаевна.
– У сердца есть своя стыдливость. Позволить читать свои чувства - мне кажется
Истинно: много званых, да мало избранных. Пушкин стал таким избранным. И она стала такой избранной. Отсюда же, от избранности её, - и обречённость его ей, какой не было в предшествовавших видах на брак: "Что же касается меня, то заверяю Вас честным словом, что буду принадлежать только Вам или никогда не женюсь". В таком решительном деле это простое и сильное честное слово Пушкина, данное и через полтора года после первого предложения, - не то, что любовные клятвы, заверения и обещания, обильно рассыпавшиеся в письмах к другим.
Отсюда же и готовность пройти через все искусы, препятствия и рогатки, которых жизнь понаставила чуть ли не больше, чем когда-либо, испытывая Пушкина прямо как сказочного героя: и временем, и пространствами, и собственными сомнениями ("думаю о заботах женатого человека, о прежней холостой жизни"), и бытом, и заданиями, одно другого чище. Здесь же и первый полуотказ, и его, пушкинская, неуверенность в её чувствах, и их, гончаровские, опасения за его благонадёжность, и оскорбительные придирки классичнейшей из тёщ - в особенности по денежной части. К тому же даже весь дежурный тёщинский репертуар здесь как нарочно и вопреки обычной практике в основном был проигран до женитьбы.
В результате моментами свадьба почти расстраивалась. Дело явно спасалось лишь пониманием и ощущением Пушкина, что, скажем, за холодными письмами невесты в Болдино стоит будущая тёща, а что, по сути, он и будущая жена заодно. "Когда он жил в деревне, - рассказывает современница, - Наталья Ивановна не позволяла дочери самой писать ему письма, а приказывала писать всякую глупость и, между прочим, делать ему наставления, чтобы он соблюдал посты, молился Богу и пр. Наталья Николаевна плакала от этого".
Надо сказать, правда, что, став уже реальной тёщей, Наталья Ивановна своим зятем будет быстро и решительно укрощена.
Наконец, имело место и почти фатальное вмешательство судьбы, вплоть до смерти дяди, в очередной раз отложившей (из-за траура) брак. "В довершение всех бед и неприятностей только что скончался мой бедный дядюшка Василий Львович, - сообщает Пушкин Е.М. Хитрово 21 августа 1830 года.
– Надо признаться, никогда ещё ни один дядя не умирал так некстати. Итак, женитьба моя откладывается ещё на полтора месяца, и бог знает, когда я смогу вернуться в Петербург".
Действительно, в Петербург он смог вернуться нескоро, и свадьба отложилась уже не на полтора месяца, а ещё на полгода: началось долгое осадное холерное болдинское сидение. "Наша свадьба точно бежит от меня", - пишет Пушкин невесте в сентябре 1830 года из Болдина. Она бежала, а он догонял и догонял.
Он преодолевал (и преодолел) собственные сомнения, неуверенности и страхи. Он завоёвывал (и завоевал) любовь невесты. "Она меня любит", - уже уверенно пишет он Плетнёву из Болдина. Знавшая Гончаровых Н.П. Озерова рассказывала: "Утверждают, что Гончарова-мать сильно противилась браку своей дочери, но что молодая девушка её склонила. Она кажется очень увлечённой своим женихом". Справедливость этого наблюдения подтверждается и письмом самой юной Наташи деду с просьбой о разрешении на брак с Пушкиным: "Любезный дедушка! <[?]> Я с прискорбием узнала те худые мнения, которые вам о нём внушают, и умоляю вас по любви вашей ко мне не верить оным, потому что они суть не что иное, как лишь низкая клевета. В надежде, любезный дедушка, что все ваши сомнения исчезнут при получении сего письма... целую ручки ваши и остаюсь навсегда покорная внучка ваша Наталья Гончарова".