Литературная Газета 6451 ( № 8 2014)
Шрифт:
Но дело, конечно, не только и не столько в гарнитуре. Вот судьбоносный для нашей команды момент: победа в шорт-треке. Известнейший комментатор как принялась взахлёб кричать, так не могла остановиться до самого конца. Без малейшего роздыха, забивая все шумы самого стадиона. Я понимаю Ольгу Богославскую, она сама – прекрасный спортсмен, чемпион мира и серебряный призёр Олимпийских игр, она переживает всё происходящее куда эмоциональнее, чем простой зритель. Но[?] именно у этого «простого зрителя» она и крадёт эмоции. Мы сами должны кричать «ах, ты, господи, боже мой!», а не она. Комментатор подсказывает зрительскую реакцию, а не подменяет её. Не говоря уже о том, что нельзя часовой репортаж вести на одной и той же ноте – буквально через пять минут люди
То же самое произошло и на открытии Олимпиады. Репортаж в стиле «превосходя ожидания» буквально забил всё действие. Причём комментатора-то мы отлично знаем по многочисленным беседам в студии как человека спокойного, уравновешенного, истинного профессионала. Что случилось? Может, какое-то теленачальство «накрутило хвост» – ты давай там, дави. Хотя вот же дуэт Марии Румянцевой и Антона Кучерова работал так, что слушать было – одно удовольствие. Ни разу не повысив голос, они точно шли в такт событиям (запомнились их репортажи с различного рода слаломов). Они не орали – ой, смотрите, он упал, а умело подводили зрителя к тому, что тот сам хватался за голову: ну надо же! Единственно, чего им не хватало, это более точного распределения ролей. Вообще ведение репортажей вдвоём – это особый вид журналистского искусства.
Кстати, об открытии. Что бы ни говорили, там, безусловно, было немало удачных моментов. Но они смазывались каким-то неряшливым, нечётким показом. Интересно, что те блогеры, которым довелось присутствовать на стадионе, очень даже положительно оценивают представление – в отличие от блогеров, которые представление это видели по телевидению. Помните парад участников соревнований? Ведь невозможно было даже определить, большая или маленькая делегация идёт, мы видели какую-то диковинную картинку, порою камера будто из-под земли высовывалась. И – ни одного крупного плана зрителя! Ни одного ! И тут нельзя не вспомнить замечательный показ Олимпиады-80. Именно лица зрителей на трибунах, умело выхваченные режиссёром Калерией Кисловой, стали поистине визитной карточкой этого действия. Сколько раз впоследствии в тех или иных передачах и фильмах цитировались эти планы! Да, сейчас в ходе самих соревнований зрителя, конечное дело, показывали. Но вот беда – как ни включат, тот либо рожи корчит, либо… Идёт захватывающее состязание, а камера демонстрирует нам прославленную спортсменку, зевающую во весь рот. На Олимпиаде – множество событий, все устают, не высыпаются, ничего страшного – зевнул человек. Но выхватить именно это мгновение… Если режиссёр действовал намеренно – это просто свинство, если не намеренно – это ещё хуже, это непрофессионализм.
А с другой стороны – в большинстве случаев операторы работали просто блестяще. И не только на снежных или ледовых полях. Всем запомнилась Аделина Сотникова, когда она, вся в счастливых слезах, бежала «за кулисами» стадиона и попадала из одних объятий в другие. Как ловко, приёмисто работал оператор в этой круговерти! Чья была камера? Отчего у нас повелось в конце такого важнейшего для зрителя, для страны действия не называть имена операторов и режиссёров? А ведь мы смотрим на мир именно их глазами.
…Статья уже была написана, когда я всё-таки решил позвонить Калерии Кисловой, спросить, каким чудом ей удалось тогда дать в эфир эти крупняки. «Да просто сказала операторам: ищите эмоциональные лица», – ответила Калерия. Н-да. Не могла же она заявить, что тут всё решает профессиональная интуиция режиссёра; только ему дано предугадать, каким будет это «эмоциональное лицо» через две секунды, когда оно появится на экране. «Меня сейчас другое удивляет, – добавила Калерия, – на днях наш… (она назвала фамилию одного из прежних руководителей телевидения) в какой-то передаче сказал, что на генеральной репетиции в 1980 году произошёл сбой, и олимпийский Мишка не взлетел. Представляешь, он до сих пор не знает, что Мишка и не имел права взлетать на репетиции. По замыслу постановщика Иосифа Туманова это должно было быть сюрпризом для всех . Он с меня слово взял, что я
А теперь прикиньте, во что обошлась фигурка Мишки с гроздью воздушных шариков. Самый эмоциональный, самый душевный эпизод всего действия стоил копейки. Да нет, он был просто бесценен. Как и всё подлинно талантливое.
Алексей ЕРМИЛОВ
Теги: Олимпийские игры , Сочи
Раскрасили и сократили
Первый канал не испугался раскрасить фильм режиссёра Семёна Тимошенко "Небесный тихоход" (с Николаем Крючковым, Василием Меркурьевым и Аллой Парфаньяк в главных ролях). Но испугался оставить в фильме последнюю сцену, где генерал авиации (папа главной героини) под красными знамёнами (караул!
– эти красные знамёна!) благодарит советских лётчиков (в частности, майора Булочкина) за Победу над врагом. Что же там страшного, в этой благодарности?!. Ах, в связи с Победой упоминают страшного тирана Сталина. Ладно, историческую память – побоку. А как там с авторским правом, Первый канал?
Денис БАННИКОВ
«Отсутствие героя – проблема не эпохи, а писателей»
Александр ЛАПИН - писатель и публицист, его книги с успехом выходили как в России, так и за её пределами. Произведение, над которым он работает сейчас, можно смело назвать знаковым. Роман-эпопея "Русский крест", четвёртая книга которого «Вихри перемен» скоро выходит в свет в издательстве «Вече», рассказывает о нашей недавней истории, о драматических поворотах судьбы целого поколения, начинавшего жить ещё в незыблемом Советском Союзе и пережившего глобальные потрясения в конце ХХ века.
Сегодня автор размышляет о положительном герое в современной литературе и о своей попытке отразить переломную эпоху в жизни нашей страны.
– Александр Алексеевич, ваша новая книга «Вихри перемен» повествует о времени сравнительно недавнем. Сложно ли передать атмосферу эпохи, отобразить множество деталей, но при этом сохранить уже взгляд со стороны на финал перестроечной поры и переход к «лихим 90-м»?
– Детали и атмосферу эпохи передать очень просто, если сам в это время жил и прекрасно всё помнишь. Сам я точно так же стоял в очередях. А однажды, к стыду своему, даже ходил договариваться с поваром кафе, чтобы вынес мне через чёрный ход колбаски. Как и все, я задумывался, что происходит в стране. Поэтому всё о той поре знаю «от сих до сих».
А вот насчёт взгляда со стороны – вопрос интересный. Масса людей живёт в одном времени: родился, крестился, женился – и ничего больше не происходит. Получается по Марксу – бытие определяет сознание. Я же пять раз круто менял свою жизнь: города, бытовые условия, профессию[?] Если тебя выбрасывает из привычной колеи – значит так надо: Бог лучше знает. При каждом подобном вираже судьбы старое отходит и уже не болит. Для меня 90-е – давно история. Поэтому и воспринимаю ту эпоху и говорю о ней отстраненно.
– Что заставило вас предпочесть для создания эпопеи «Русский крест» форму романа, то есть художественного произведения, а не документального?
– В документальной книге ты не можешь показать типичность героя. Сегодня конкретный человек кажется тебе неким собирательным образом, а потом вдруг поворачивается другим боком. И сама жизнь разрушает твой замысел. Поэтому если ты пишешь об эпохе, это уже не личные судьбы отдельных людей, а судьба целого народа. И надо что-то додумать, добавить какие-то детали, чтобы образы получились более ёмкими.