Литературная Газета 6453 (№ 10 2014)
Шрифт:
У Крыма не было и нет!
СУРЖИК
Ще не вмерла Україна –
Ни жива и ни мертва.
Именем Отца и Сына
Спекулирует братва.
И ползёт на Малоросию,
Как из черепа змея:
«Що не зьим, то понадкусюю!» –
Поговорочка сия.
Заготовлен договорец –
В мышеловке горький сыр.
Очень хочет миротворец
Расколоть славянский мир.
Снова Киев под фашистом,
Снова в небе ВДВ…
Iхав, iхав козак мистом;
Що не вмерло – хай живе!
ОКАЯННЫЕ ДНИ
Ты вопрошала: «Где твоё жало?»
Больше тебя ничего не держало.
Ты не ушла, ты убежала.
Чувство рассудок опережало;
Слово в гортани шершаво шуршало…
Нас переклинило, нас пережало;
Ты не ушла, перебежала.
Ты меня больше не обижаешь,
Не ублажаешь, не обожаешь…
Душу дыханием пережимаю,
Дни окаянные переживаю.
Где твои руны, где твои веды,
Божия слава и слава победы?!
СИМФЕРОПОЛЬ
Теги: современная поэзия
Трое в лодке, не считая читателя
Представленные в обзоре поэты совершенно разные. Алексей Алёхин - верлибрист, Зинаида Миркина работает в традиционном русле. Олег Юрьев условно может быть также назван традиционалистом, но с элементами экспериментальной поэтики. Этих авторов объединяет, пожалуй, только высокая творческая активность – у каждого по нескольку книг, все они зрелые и опытные. Хотя, как оказалось, возрастной и какой бы то ни было ещё опыт отнюдь не является гарантией качества текстов.
Что думает стиральная машина?
Алексей Алёхин. Временное место. – М.: Время, 2014. – 64 с. – (Поэтическая библиотека). – 1000 экз.
Алексей Алёхин, главный редактор журнала "Арион", несомненно, мастеровит. Много лет уже пишет верлибры, знает и как смысловые акценты расставить, и как интонационно сработать строку. Например:
Толпа зубных щёток в стакане.
Приехали дети.
Тюбик совсем истощал.
Однако в целом создаётся ощущение многословности и необязательности (а в верлибре весомо и нагружено смыслом каждое слово). Ну вот, скажем, на протяжении целого стихотворения автор не очень убедительно и совсем не изящно подводит читателя к пониманию того, что на небо смотреть приятно.
Ветер чтоб гнать облака
улыбка чтобы взбежать по лицу
кошка чтобы нагнувшись погладить будто отдал поклон
мост с отраженьем в воде чтоб не так одиноко
бровь чтоб поднять удивлённо её над
звук порхающих ножниц чтобы не умирать никогда
облака чтобы в небе глаза отдохнули
Перечисление это выглядит случайным и к тому же неуклюжим. Почему сказано про бровь, а не про нос или губы? Почему «звук порхающих ножниц» должен обеспечить бессмертие? И в конце уж совсем несвежая мысль о небесном притяжении для человеческих глаз.
Зачастую Алёхин использует один и тот же приём. Особенно любимый автором – остранение, смена угла зрения, когда не человек воспринимает вещи, а вещи – человека. Но когда приём повторяется от текста к тексту, то смотрится уже неоригинально.
Что думает о тебе стиральная машина?
Или холодильник когда у него урчит в животе?
А мнение о тебе твоего носового платка?
И даже безмозглого телевизора?
Излишние подробности и многословие – главные враги верлибра. А ещё занудство, появляющееся от монотонного говорения, от высказывания мыслей второй и третьей свежести, от использования избитых приёмов. Этих недостатков Алексею Алёхину избежать, увы, не удалось.
Вечные объятья и океан любви
Зинаида Миркина. Тайная скрижаль: Книга памяти Григория Померанца. – М.: Время, 2014. – 224 с. (Поэтическая библиотека). – 1200 экз.
Книгу свою Зинаида Миркина посвятила мужу, философу Г. Померанцу, с которым прожила более полувека, что само по себе вызывает уважение. Померанц ставил Миркину в один ряд с Ахматовой и Цветаевой. Столь возвышенное отношение к супруге тоже вызывает уважение. Однако вернёмся к самой книге. Создаётся впечатление, что «Тайная скрижаль» – это одно огромное стихотворение с одинаковым лексическим набором. Тайна, тишина, немота, красота, любовь, сердце – вот слова, которые можно встретить в каждом тексте:
Лес осенний. Рассветная алость.
Мир любимый рождается вновь.
Я немой красоте причащалась.
Красота превращалась в любовь.
Тихо-тихо прильну к изголовью,
Сердцем всем в твоё сердце врасту.
Переполнясь, налившись любовью,
Я тебя перелью в красоту.
Вообще поэтика Миркиной состоит практически из одних штампов: «А что такое красота? Ведь это тайна», «Но я любима и люблю», «Тайный трепет бытия», «таинственный покой», «божественный покой», «смысл жизни в красоте», «вечные объятья», «океан любви», «тайна смерти», «земная тоска», «великая тишь», «сердце с сердцем рядом», «нежность не имеет дна» и т.д.