Литературная Газета 6459 ( № 16 2014)

Литературная Газета Литературка Газета

С этим умельцем связана история появления в нашей деревне работяги-узбека с собственным жилым фургончиком. Несколько лет назад наш «герой» запил, оставил без присмотра дом, который нанялся охранять, и хозяин дома обратился в охранное предприятие, откуда и прислали охранника-узбека. С тех пор хозяин не знает хлопот, а отставленный «сторож» сетует: «Кому и зачем в русской деревне понадобились узбеки?» Недавно он, правда, в очередной раз «зашился». Говорит, что «вновь увидел свет», но жизнь покажет, надолго ли.

Есть у нас пожилая труженица, в прошлом передовица-колхозница, про которую односельчане говорят, что она крепкая, как жила. Вспоминают,

как она ещё при живом муже таскала на себе целые брёвна или выкашивала участки, которые и двум мужикам за день не скосить, а сегодня, когда ей далеко за семьдесят, тянет на себе всё домашнее хозяйство. Её радость – дети, внуки и правнуки, приезжающие весной и осенью помочь, а летом и зимой – отдохнуть. Помню, смотрю весной в окно: на её усадьбе все взрослые возделывают землю, а внучата сидят рядышком на пригорке и играют между собой. Пастораль[?] Только вот не станет моей соседки, сохранится ли эта далеко не идиллическая, а тяжёлая, но полноценная жизнь в этом деревенском доме?

Есть бывший инженер-энергетик, который жил с женой до последнего времени особняком, на отшибе, а тут потянулся к группе односельчан, начавших в прошлом году своими силами ремонтировать дорогу, предложил другие дела по благоустройству села. Захотелось, чтобы не только на его участке, но и во всей деревне стало лучше, потянула радость общения в совместном труде.

Есть москвич, который переселился сюда с женой уже несколько лет назад, завёл ладное хозяйство, заслуженно считается лучшим автомобильным мастером, а в свободное время занимается ко всему прочему ещё и деревенским прудом, старясь увеличить его рыбное поголовье. Он и стал застрельщиком команды по ремонту дорог.

Есть пенсионер-калужанин, в прошлом сварщик высшего разряда, личность вообще уникальная. Он до сих пор надеется, что в России будет восстановлено доброе имя мастера своего дела, это выразится в уровне пенсий и в уважении молодых. А пока он пашет, сеет, косит, строит, собирает грибы и ягоды, болеет душой за лес, за поля, за деревню. И читает, читает...

Мой сосед – характерный пример рабочей интеллигенции: явления, оставшегося, боюсь, в прошлом. С ним не только можно, но и полезно поговорить о внешней политике, об управлении страной, об образовании, культуре. А послушаешь его собственные и его жены рассуждения о пошлости телевизионных концертных программ или бессодержательности большинства телесериалов, и остаётся признать: точнее не скажешь.

Его жена – тоже из категории лесковских типов. Большая, жёсткая, может и обматерить, а кого надо, и рукой приложить, но, по выражению её мужа, «очень добрая и тонкой души человек». Так оно и есть. Всё у неё в руках спорится, особенно на огороде, её куры-пеструшки души в ней не чают, а предметы гордости – старший сын, успешно работающий в Калуге, оставшаяся от родителей редкая икона и погреб, на входе в который выгравировано: 1900 год...

Тяга к корням – это здесь у многих. Только в нашей деревне три мини-музея «древностей», в которых собраны плуги, бороны, весы, самовары, замки, прялки, штофы, различная домашняя утварь. Один из владельцев этих коллекций особенно гордится черепицей начала XX века, изготовленной в располагавшейся в нашей деревне мастерской. Производили здесь и кирпич, а в строительстве домов использовали ещё и приокский песчаник. Кое-где в деревне ещё стоят прекрасно сложенные из известняка сараи, но хозяев у них в большинстве случаев уже нет, и судьба их – стать основой деревенской дороги.

Живёт у нас отставной капитан первого ранга,

который на свои деньги построил и содержит часовню в память о погибших моряках подводной лодки «Курск». Теперь на подъезде к деревне, а расположена она на холме, издалека виден этот «между небом и землёю знак примиренья – белый храм». Слёзы стояли на глазах у тех, кто в прошлом году вместе с представителями Союза военных моряков и родственниками членов экипажа собрался на панихиду в очередную годовщину гибели моряков. Но службы у нас в часовне не только поминальные. По праздникам служат молебны, и жители деревни приходят на них принаряженные, немного изменившиеся, с добрым взглядом в глазах. Только вот добраться до нас в дождь у батюшки не всегда получается: дороги…

Прописалась у нас в деревне и армянская семья из Грузии, которая быстро стала одной из важных опор деревенской жизни. По строительству помочь – армяне, водонапорную башню зимой отремонтировать – армяне, полетевший двигатель у «Нивы» перебрать – тоже армяне. Они же планируют весной заняться откормом бычков, а в будущем завести полноценное деревенское хозяйство с коровами, овцами, птицей. И вот ещё что примечательно. Их дети пока здесь не живут, но часто приезжают. Замечательные мальчик и девочка, прекрасно говорят по-русски и учатся в школе на отлично.

Конечно, картина жизни в деревне далека от идиллии. «Глубока коренная Россия, но темны в ней леса и дела», – писал в одном из своих стихотворений Владимир Костров.

Позднее советское время расслабило людей и многих распустило, а лихие 90-е сбили с ног, повредили мозги, загнали на общественный уровень, неподобающий человеку. Особенно тяжело сказались установившиеся тогда дикие капиталистические порядки на умах молодёжи. Представьте: у тебя отец был механизатором в колхозе или совхозе, а мать – дояркой, медсестрой или работником детсада, а потом их этой работы лишили, лишили всяких средств к существованию....

Обычно реакций две: либо озлобленность на власть, допустившую такое, либо озлобленность на родителей, «не встроившихся» в капитализм. И в обоих случаях эта озлобленность сопровождается зацикленностью на том, чтобы любыми способами добывать деньги, которые теперь ставят во главу угла. Поэтому теперь выпускник сельхозакадемии за рулём автолавки – обыденное явление. Он приедет в субботу «отдохнуть», увидит, что мужики-односельчане дорогу ремонтируют, и спокойно пройдёт мимо.

Отдельная тема – взаимоотношения с местной администрацией. Скажу коротко: между селянами и чиновниками взаимопонимания нет, только неприязнь. Оно и понятно: благополучный в нынешней жизни неблагополучного не понимает и не считает нужным понимать. Как минимум сторонится. Неблагополучный же считает такого русского хуже иностранца. Вот и рассуждай тут о задаче создания в России «солидарного общества».

В русской деревне всё ещё есть, кому жить. Более того, число тех, кто откликается на зов родной земли, растёт за счёт усталости людей от большого города. Но надо смотреть правде в глаза: и наша деревня, и другие деревни средней полосы России начнут возрождаться не тогда, когда число их активных жителей просто увеличится, и не тогда, когда в деревнях появится производство, – в конце концов, как я уже писал, есть в округе и работающие хозяйства. Главное – появление на селе новых молодых семей и рождение в них первых «постсоветских» деревенских малышей. Власть же сегодня продолжает делать всё, чтобы этого не произошло: ликвидирует сельские школы, закрывает районные родильные дома…