Литературная Газета 6461 ( № 18 2014)
Шрифт:
Очередь из «мёртвых душ»
Историк Александр Рахно , депутат Муромцевского сельского совета, говорит, что официальная борьба с коррупцией похожа на некое жертвоприношение с целью отвлечь народ от политических проблем. А настоящую борьбу должны вести сами люди, это единственный путь. Как ни странно, такое вполне возможно, хотя и мучительно трудно. В Муромцевском районе живёт инвалид первой группы по зрению Дмитрий Щекотов , который в феврале этого года добился, чтобы Верховный суд РФ признал незаконным постановление правительства области « О порядке
Виктор Назаров, губернатор Омской области, принявший пост в конце мая 2012 года, на расширенном заседании коллегии Управления МВД РФ по Омской области, посвящённом планам на 2014 год, говорил, что необходимо усиливать работу и в сфере противодействия коррупции, призывая действовать без оглядки на имена и должности. Причём посоветовал « в борьбе с этим социальным злом более тесно сотрудничать со структурами гражданского общества и средствами массовой информации ».
Вполне логично: универсальный рецепт борьбы с коррупцией во всём мире – развитие демократического гражданского общества. Можно, конечно, посетовать на известные в таком случае «издержки переходного периода» и на «багаж от прежнего руководства», но даже публично обнародованные факты говорят о том, что ситуация в Омской области далека от благополучной. От прежнего губернатора Леонида Полежаева остался шлейф коррупционных историй, что не помешало ему 20 лет править областью. С кого, например, взыскивать региональные и федеральные деньги, «закопанные» в омское метро, которое за эти годы так и не продвинулось дальше одной станции?
И – последний эпизод из нашей коррупционной саги: совсем недавно на министра имущественных отношений завели дело, обвиняя его в незаконной продаже областной земли. Он сказался больным, улетел в Москву, лёг там больницу. И вдруг – исчез! Нигде найти не могут! Ни в Москве, ни в Омске.
Ау-у, уважаемый министр, откликнись! Тебя с нетерпением ждут омские следователи!..
ОМСК
Теги: выборы , чиновник
Танго судьбы
Людмила Максимовна, бабушка моего мужа, при первой же встрече поразила меня своей бодростью духа. Запыхавшаяся, хрупкая, она вошла в дом с двумя большими пакетами и помощь категорически отвергла: "Я сама, ничего страшного".
В тот день она впервые вспомнила при мне блокаду, опустив все страшные подробности, о которых я позже узнала от мужа. Зато рассказала мне о своей первой любви и первом поцелуе, случившемся на крыше, с которой они сбрасывали зажигательные снаряды, «зажигалки». Тогда ей было всего 13. Людмила Максимовна не рассказала мне о том, как им, трём слабым девушкам, не удалось поднять с пола умершего брата. Его тело несколько дней пролежало в ожидании «могильщиков». Не рассказала о том, как их привязывали к станкам, чтобы они не упали от слабости. И вообще со временем я поняла, что о плохом она говорить не любит. Бабушка Люда всё принимает с каким-то внутренним смирением.
Она - человек, который живёт так, как должно в данное время и в данных обстоятельствах. Просто
Ей повезло в отличие от тех, кого поставили в очередь тремя годами позже. Пришли 90-е, и за «отпаханное» они уже ничего не получили. Эти годы перевернули мир многих, ужаснув своими новыми стандартами морали и нравственности. И снова нужно привыкать, переучиваться, переламывать себя изнутри. Кто-то сдался, спился, ушёл. Более сильные выжили.
Размышления бабушки о том, что от каждого должна быть польза, привели её на курсы скорняков. Именно этот навык и нерегулярные подработки её дочери и прокормили семью в те голодные годы.
Меня поражает феномен этой удивительной жизнерадостной женщины, которую никогда не покидает надежда на лучшее. Почему она не сетует на свою сложную судьбу? Почему даже о муже, с которым прожила пять отвратительных лет, она отзывается с добротой и состраданием? Как ей удаётся всегда радоваться и улыбаться? Вышагивать в свои 86 лет от Лиговского до Дворцовой на Параде в честь Дня Победы, а потом вместе с другими бабушками пускаться в пляс?! Я помню, как мы бежали сквозь густую толпу на Невском, чтобы не потерять бабушку из вида. В районе канала Грибоедова сдались и свернули в переулок, а юные защитники блокадного Ленинграда (именно так называется организация, в которой состоит бабушка) в свои совсем не юные годы продолжили шагать дальше. Более того, позже они ещё и покутили на устроенном в их честь ужине. Лица этих стариков запомнятся мне навсегда. Это был их день. Момент их славы. Они чувствовали себя особенными, важными и нужными.
Утром Людмила Максимовна позвонила поблагодарить нас за то, что мы пришли на парад. Попросила отыскать в интернете фотографии и видео с её участием. Для неё особенно важно, когда показывают по телевизору. «Я видела, нас много фотографировали, когда мы танцевали». Каждую «победную» неделю бабушка Люда «уходит в загул». Концерты, подарки, приглашения на различные мероприятия – сколько детской радости в глазах этой взрослой, повидавшей жизнь женщины. Как ни страшно звучит, но 900 дней ужаса, случившиеся в Ленинграде десятилетия назад, преследуют её всю жизнь. И сейчас, когда лицо её покрыто морщинами и удалена половина желудка, они продолжают играть свою важную роль.
Это чересчур совестливое, чересчур наивное, простое в своём чёрно-белом восприятии мира племя с такой же простой, но нечеловечески жестокой судьбой. Судьбой, которая научила про запас сушить сухари, использовать старую швейную машинку в роли тумбочки, хранить целые сервизы неиспользованной посуды и плакать, когда кто-то из членов семьи выкидывает старую, поеденную молью, но дорогую сердцу шаль. Вот тут и улетучивается весь оптимизм и проявляется самая суть всё ещё кровоточащего, блокадного, святого, ранимого. Раны, полученные в юности, имеют свойство никогда не затягиваться, лишь покрываются тонкой корочкой, которая так и норовит вновь обнажить пульсирующую болячку.