Литературная Газета 6465 ( № 22 2014)
Шрифт:
Многие отмечали высокое художественное мастерство Лесневского. Среди них и Владимир Огнев: «Ст. Лесневский талантлив в письме. На уровне хорошей прозы написаны многие куски текста».
А вот что рассказывает о Лесневском как о преподавателе Литературного института Владимир Смирнов: «Он, слава богу, не был похож на среднестатистического профессора, прежде всего в силу своей неординарности и весёлой артистичности натуры. Студентов он обожал и баловал их, как балуют любимых детей. Несмотря на свою занятость, на возраст, на недуги, он всё время их куда-то водил и возил: Шахматово, Таруса, Петербург, Музей литературы Серебряного века...»
Есть в книге и биографические портреты. Из них наиболее выразительный написан Михаилом Синельниковым: «Станислав Стефанович Лесневский обладал выраженным характером, никогда не был мягок, податлив и бесхребетен, бывал резок, порывист, вспыльчив и неотступно напорист. Не боялся приобретать врагов, но его уважали и недруги,
Теги: Венок Станиславу Лесневскому
Пятикнижие № 22
ПРОЗА
Александр Пушкин. Полное собрание прозы в одном томе.
– М.: Эксмо, 2014. – 702 с. – 3100 экз.
Его перу было подвластно всё: философская, гражданская, любовная лирика, переводы, подражания древним, сатирические жанры, в том числе эпиграммы. Его проза остаётся недосягаемой вершиной. Увлёкшись в 30-е годы созданием прозаических произведений, Пушкин ищет свой путь в этом виде литературы. Он словно заново учится говорить. Эта работа даётся ему непросто: ведь нужно не только рассказать о герое, но и попытаться выразить его чувства, вписать его в действительность. Первые попытки остаются безрезультатными. Он не заканчивает произведения. Возвращается же Пушкин к прозе в 1830 г. в период легендарной Болдинской осени. Появляются "Повести Белкина" и сказки. В 1833 г. Пушкин снова приезжает в Болдино, поскольку именно это место особенно его вдохновляет. За полтора месяца автор создаёт прозаические шедевры, среди которых в первую очередь можно назвать «Пиковую даму». В книгу включены все романы и повести А.С. Пушкина, а также его исторический художественный труд «История Пугачёва».
ПОЭЗИЯ
Александр Пушкин. Евгений Онегин: Роман в стихах, критика. – М.: Эксмо, 2014. – 383 с. – 3000 экз.
В один том вошёл не только текст бессмертного романа в стихах, но и свод критических работ о «Евгении Онегине», появлявшихся вместе с каждой новой главой романа. Критика бурлила. «Читали ли вы «Онегина»? Каков вам кажется «Онегин»? Что вы скажете об «Онегине»? Вот вопросы, повторяемые беспрестанно в кругу литераторов и русских читателей», – отмечал после выхода в свет второй главы романа писатель, предприимчивый издатель и герой многочисленных эпиграмм Пушкина Фаддей Булгарин. «Евгений Онегин» стал центральным событием в литературной и общественной жизни пушкинской поры. Предлагаемая книга поможет читателю ещё раз в этом убедиться. «Онегин» есть самое задушевное произведение Пушкина, самое любимое дитя его фантазии, и можно указать слишком на немногие творения, в которых личность поэта отразилась бы с такою полнотою, светло и ясно, как отразилась в «Онегине» личность Пушкина», – писал о романе В.Г. Белинский.
ЖЗЛ
Владимир Новиков. Пушкин. – М.: Молодая гвардия, 2014. – (Серия: ЖЗЛ). – 253 с. – 5000 экз.
Здесь вы не найдёте полномасштабного описания жизни Пушкина, как в работе Ариадны Тырковой-Вильямс, выходившей в любимой миллионами серии. Для передвижения в пушкинском мире современному читателю, особенно молодому, нужен компас, считает писатель, профессор МГУ Владимир Новиков, автор биографий Блока и Высоцкого в серии «ЖЗЛ». Таким компасом он видит свою новую работу – жизнеописание Александра Сергеевича Пушкина. Представлено оно как опыт доступного повествования, из которого читатель может почерпнуть не концепции и гипотезы, а самые необходимые сведения. При этом автору удалось уловить динамику реальной судьбы великого русского поэта, вбирающей в себя и «труд упорный», и «все впечатленья бытия». Главы обозначены только цифрами. Каждая – эпизод из жизни Александра Сергеевича. Есть иллюстрации: памятник Пушкину в Москве, кабинет в доме на Мойке, репродукция гравюры «Пушкин и Онегин» и др. В конце книги перечислены основные даты жизни и творчества поэта.
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
Альфред Барков. Прогулки с Евгением Онегиным. – М.: Алгоритм, 2014. – 415 с. – 1500 экз.
Альфред Барков, философ и литературовед, рассматривает пушкинскую мистификацию вокруг «Евгения Онегина» и предлагает прочтение произведения, альтернативное традиционному. О наличии в романе большого количества противоречий
ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Валерий Воскобойников. Александр Пушкин. – М.: Оникс-Лит, 2014. – (Серия: Жизнь замечательных детей). – 27 с. – 5000 экз.
Психологи утверждают: любой россиянин на просьбу назвать имя великого поэта мгновенно отвечает: «Пушкин». Однако мало кто знает о детстве и взрослении поэта, о том, как созревал в его душе божественный литературный дар. Рассказ о ранних детских годах Пушкина, о знаменитых родственниках (приведены репродукции портретов некоторых из них) и няне Арине Родионовне, жизни и учёбе в Царскосельском лицее, о его друзьях-ровесниках и старших товарищах вышел в знаменитой и именитой серии книг Валерия Воскобойникова «Жизнь замечательных детей». На обложке – картина Н. Панина, а внутри – фото и репродукции картин, соответствующих пушкинской эпохе. Шрифт крупный, так что ребёнку чтение не доставит трудностей. Маленькие читатели узнают, как Саша Пушкин стал писать стихи, о том, как он учился в лицее и с кем дружил. Причём рассказано это понятным и доступным маленьким школьникам языком. В аннотации заявлено, что эта книга для среднего школьного возраста.
Директора приходят и уходят – Третьяковка остаётся
Первая гендиректорская пятилетка Ирины Лебедевой заканчивается
Фото: РИА "Новости"
Пять лет назад новое руководство ГТГ заявило "новый курс" развития. Что получилось?
В 2009 году в Государственной Третьяковской галерее сменилось руководство. Генеральным директором стала Ирина Лебедева, до той поры работавшая заместителем, курировавшим «второй остров архипелага» ГТГ - здание на Крымском Валу с постоянной экспозицией искусства ХХ–ХХI веков.
Третьяковка – одно из любимых мест жизни, начиная с самого нежного, почти млечного, детства, какое-то сказочное пространство, где, несмотря на пролетевшие десятилетия, всё так же пробирается через лесную чащу васнецовский Иван-царевич на огромном волке, всё так же вот-вот разойдутся и никак не расходятся тучи над туманами Плёса, и до сих пор не кончается мелодия свирельки коровинского пастушка, которая слышна только заворожённым девушкам в красных сарафанах, стоящим под молодым месяцем[?] С некоторых пор этот мир стал потихоньку, потихоньку меняться. Поначалу – в гомеопатических дозах, а потом – всё более заметно. Это воспринималось сначала как недоразумение, как болезнь родного дома, брёвна которого вдруг начал подтачивать какой-то зловредный жучок и одновременно какая-то противная плесень. Причём болезнь эта началась с новой «домашней пристройки» или нового «острова» Третьяковки – здания музея на Крымском Валу. Но ведь даром и прыщ не вскочит. На всё есть свои причины, тем более – любого заболевания.
А началось оно уже в условиях нового политического, идеологического и культурного ландшафта России послесоветской. Люди постарше хорошо помнят, что это время текло под лозунгом, который можно свести к двум словам: «бей прошлое». С ним воевали всерьёз. И новые историки, и новые политики, и новые культурологи, составившие напористую когорту жрецов всего «нового и прогрессивного». Им было присуще навязывание так называемых новых форм во всех сферах общественной жизни. Кляня и ненавидя прошлое за «консерватизм», «совковость», «русопятство», модернизаторы с необычайной энергией от слов перешли к делу. Естественно, это отразилось на культурной политике нового государства, и в первую очередь, конечно, в области массовой культуры, которая должна была стать пищей духовной новых поколений. В подобной практике, кроме грубого приёма «корчёвки» старого, существует ещё одна довольно эффективная, хотя и растянутая во времени технология – постепенное замещение старого и традиционного. Преимущество этого метода в том, что ввиду своей «плавной мягкости», неторопливости поначалу он не вызывает у приверженцев традиции бурной протестной реакции: ну, ладно, ведь это – чуть-чуть, это не меняет общего состояния дел, пусть добавят чего-то другого!