Литературная Газета 6476 ( № 34 2014)
Шрифт:
Но сколько споров клубится вокруг личности князя, вокруг тёмных мест в его биографии! Для либералов он – такое же пугало, как Сталин, ибо не пошёл по западному пути, дал решительный отпор псам-рыцарям, шведам, германцам и литовцам. Бил их, а с Батыем находил общий язык. Пронина считает святого князя гением политики: ему удалось всё рассчитать и сделать исторический выбор, который оказался спасительным для Руси. Политика Александра предвосхитила расцвет Московской Руси и имперской России, хотя ему довелось действовать в трагические годы. Раздробленность ослабила Русь, народ оказался на грани истребления и рассеяния. Александр нашёл стержень, на который можно опереться: православная
Не вина Александра, что наша страна в те годы не могла отражать агрессию и с Запада, и с Востока: единство русских княжеств было утрачено до него. Но он показал, что русские люди умеют и побеждать на поле брани, и выживать в условиях военно-политического давления.
А. АЛЕКСАНДРОВ
Теги: Наталья Пронина , Великий Александр Невский
В ногу со временем
Солдатики «Литературной газеты»
Вышли в свет новые солдатики из коллекции "Литературной газеты" - Будённовец и Комбат Великой Отечественной. А зимой, когда вся Россия в прямой трансляции с площадей Киева наблюдала крушение украинской государственности, обсуждала эти трагические события на работе и в Сети, была подготовлена серия «Бойцы «Беркута». Потом было возвращение Крыма, началась борьба за свободу Новороссии...
«Запечатли мою героическую личность!» – воскликнул матрос из фильма «Служили два товарища!» Схожую задачу пытаются решить и авторы наших солдат. Фигурки Главкома, казаков, ополченцев и добровольцев, отлитые в металле, останутся вечной памятью о событиях нашей истории...
Автор «Солдатиков Новороссии» Тимур Замилов – человек убеждённый. «Я хочу, чтобы солдаты Новороссии были из настоящего металла, – говорит он. – Чтобы они сокрушили то чёрное зло, которое наслали на Украину «сорок царей и сорок королей». Сегодня солдатики – это тоже оружие».
Сергей СЕМЁНОВ
Казак Вежливый человек Доброволец
Теги: история России , Новороссия , солдатики
Сабля и пуля казака Бакланова
В народной памяти сохранилось имя казака Бакланова. А каким он был на самом деле?
Евгений ПЕТРОВ, инженер, г. Курск
На вопрос нашего читателя отвечает историк казачества Бажен ПЕТУХОВ:
– Его имя гремело на всю Россию. Бакланова вспоминали сразу после Суворова и Скобелева – когда нужно было вспомнить о русской воинской доблести. А в казачьей среде, пожалуй, только вихорь-атаман Платов мог потягаться с Баклановым. Слава непобедимого казака гремела по берегам Дона и Урала[?] Но было это в XIX веке, а потом героя подзабыли.
Яков Петрович Бакланов (1809–1873) – бесспорно, один из самых выдающихся богатырей Дона, сочетавший в себе беспримерное личное мужество, силу и мастерство
Он воевал с детства (в 12 лет отослан был отцом-офицером в армию), всю жизнь. Шашку Бакланова, которого турки звали Батман-клыч ("Пудовый меч"), знали Кавказ, османы и поляки. Он был железный человек – причём честный и великодушный. Будучи поставлен на усмирение польского бунта, отказался выполнять приказ Муравьёва о лишении имущества детей повстанцев. Пожалел детишек, ни в чём не виноватых. Истинный казак – не пешка в чьей-то игре.
Яков Петрович был глубоко верующим человеком. На знаменитом чёрном значке Бакланова красовалась белая надпись: «Чаю воскресения мёртвых и жизни будущаго века. Аминь», серебряная Адамова голова и кости. Этот прапор с православной надписью и символикой, полагают, сшили в Старочеркасском девичьем монастыре.
Известны слова, в которых Бакланов заключил свою личную стратегию: «Вера в Бога, скрытность движения, быстрота, затем смелый удар по первому влечению сердца». Бог в этой стратегеме – на первом месте.
И не только своим ударом славен был Бакланов, а тем, что всю свою жизнь не жалел ни себя, ни своего имущества для товарищей и подчинённых: на свои деньги покупал казакам обмундирование и оружие, делил с ними хлеб, зной, стужу и опасность службы.
Смелость Бакланова, которой не могли понять даже опытные бойцы, считая богатыря-донца заговорённым, проистекала из того же источника. В основе её лежали простота и спокойствие человека, положившего упования свои на Бога, потому что уцелеть своими, даже «баклановскими» силами в той многолетней мясорубке сражений, стычек, перестрелок и засад, из которых состояла его служба, было невозможно.
Бакланов не был заколдован: многократно получал огнестрельные раны и холодным оружием, контузии; случалось ему и лежать при смерти с пулей в груди… Но даже раненый, он не выходил из боя до самого его завершения, не показывал своей боли.
Справедливости ради должен уточнить, что известные слова имама Шамиля: «Если бы вы так боялись Аллаха, как Бакланова, то стали бы святыми!» были адресованы не его мюридам, а простым аульным горцам.
Как-то к Бакланову пришёл горский лазутчик (таких много было «на прикорме» у русских в то время) и сказал, что в аул пришёл стрелок с гор, который поклялся Шамилю на Коране убить Бакланова.
– Кто таков? – спросил Бакланов.
– Тавлинец, имя Джанем. Он сказал старикам, что промахнулся только один раз в жизни. Старики сказали: «Баклу не промахивался ни разу. Его не берёт ни пуля, ни шашка». Джанем сказал: «Я попадаю на пятьдесят шагов в куриное яицо». Старики сказали: «Баклу на пятьдесят шагов попадёт в муху...» Джанем отлил для тебя серебряные пули. Завтра он будет ждать в засаде, когда ты поедешь, как всегда, смотреть войска. Не езди смотреть войска завтра!
В старости в своих кратких воспоминаниях с простым названием «Моя боевая жизнь» Бакланов признаётся, что провёл очень скверную ночь. Но показать горцам, которые знали, что он выезжает одним и тем же путём ежедневно, своего страха он не мог. Слава Бакланова была сильным оружием России на Кавказе, он не имел права тупить это оружие. И Бакланов, зарядив лучший свой штуцер, ранним утром, как всегда, сел на коня. Этот свой путь он позже назовёт дорогой на лобное место – то есть на Голгофу. Современному читателю такое сравнение может показаться нескромным. Но Бакланов был простой человек, грамоте учился у церковного дьячка, и «определяющими» книгами в его жизни наверняка были книги церковные. Откуда же ещё ему было брать сравнения? Бакланов шёл, готовый принести себя в жертву за ближних своих.