Литературная Газета 6493 ( № 51 2014)
Шрифт:
Читатели «Книги о вкусной и здоровой пище», наверное, не могли не отметить её особый, «вкусный» язык. Приведу лишь два, очень ласковых, словно предназначенных любимому человеку или другу семьи, совета: «Деликатесный сыр, намазанный тонким слоем на пресное, сухое печенье, является лучшей закуской к белому столовому виноградному вину типа «Рислинг». «Нет вкуснее рыбной закуски, чем слабосолёная, бледно-розовая, нежная и тонкая по вкусу лососина с выступающими на разрезах капельками прозрачного жира».
Говорят, во многих домах «Книга о вкусной и здоровой пище» соседствовала со знаменитым кулинарным трудом Елены Молоховец «Подарок молодым хозяйкам». До Октябрьской революции этот том переиздавался
«Книгу[?]» граждане обычно держали на этажерке или в шкафу на видном месте, советы же Молоховец убирали подальше от посторонних глаз. Владельцу или владелице могли приписать «нехорошие» мысли, которые возбуждали описания исчезнувших после 1917 года блюд…
Экземпляр, хранившийся в нашем семействе, ни разу даже не бывал на кухне, не видел синего пламени комфорок, не знал запаха разделочной доски, не слышал звука ножей и вилок. Его единственным читателем, вернее, созерцателем был я. Жили мы скудновато, я частенько бывал голодный, вот и приходилось толстую книжку с картинками поедать. Глазами, конечно…
Разумеется, рецепты, вошедшие в «Книгу о вкусной и здоровой пище», – основное «блюдо» раритета. Но и «гарнир» отменный – высказывания Сталина и Микояна. Некоторые из них – весьма злободневны. Например, такая цитата наркома: «Если продавался хороший напиток или ликёр, говорили – «парижский», или, если хорошие сосиски, то «немецкие», хорошее шампанское, говорили – «французское». Теперь у нас в области пищевой есть всё советское – качеством не хуже, а во многих случаях лучше заграничного».
И другие слова Микояна не устарели, более того, они по-прежнему сверкают блеском актуальности. Скажем, такое: «Тот, кто выпускает недоброкачественные продукты или помогает этому, – враг пищевой промышленности, враг населению нашей страны». И в самом деле, если продукт испорчен, то угрожает здоровью и жизни покупателей. Так как же назвать торговцев такой отравой? И по какой статье Уголовного кодекса их судить?
Микоян, безусловно, заслуживает благодарной памяти. Ирина Глущенко, автор очень интересной и насыщенной фактами книги «Общепит. Микоян и советская кухня», пишет, что Анастас Иванович вникал буквально во все проблемы пищевой промышленности. Даже этикетки на консервах не проходили мимо его зоркого взгляда. О еде и напитках и говорить нечего. «Ни один продукт не выпускался ни одним предприятием, пока мне не давали его на пробу», – говорил Микоян.
«Это общий подход, характерный для всех советских лидеров, начиная со Сталина», – подчёркивает автор книги. И приводит удивительный для нашего, но типичный для того времени пример.
Однажды вождь заинтересовался новыми сортами мыла – наркомат Микояна тогда курировал и мыловаренную промышленность. В Кремль привезли десятки ароматных брусков, которые Сталин вместе с Молотовым и Кагановичем внимательно рассматривали и нюхали. Одни сорта они похвалили, другие забраковали. В результате вышло специальное постановление ЦК ВКП(б) о производстве мыла, его ассортименте и рецептуре.
Благодаря усилиям наркома был создан знаменитый мясокомбинат, названный его именем. Разнообразная и качественная продукция предприятия пользовалась огромной популярностью в СССР. От той фабрики остался, как принято выражаться, бренд, который и сейчас привлекает многих едоков.
Микоян способствовал внедрению нового сорта колбасы, предназначенной больным, «имеющим подорванное здоровье в результате Гражданской войны и царского деспотизма». Речь идёт о родимой «докторской».
Мороженое стало любимым лакомством советских людей тоже благодаря энергичному наркому. За это его даже пожурил Сталин: «Ты, Анастас Иванович, такой
И наконец, нарком пищевой промышленности придумал «рыбный день», который появился в сентябре 1932 года после постановления Наркомснаба СССР. Потом идея потерялась, но спустя много лет жизнь, далёкая от изобилия, заставила реанимировать предложение Микояна. В октябре 1976-го ЦК КПСС издал постановление о введении «рыбного дня». Так экономилось дефицитное мясо.
…Со временем «Книга о вкусной и здоровой пище» менялась – например, из издания 1952 года исчезли консоме, пети-фур, мусака, соус сабайон и тартар, савойская капуста и другие блюда. В более поздних книгах, когда ситуация с продовольствием в Советском Союзе ещё ухудшилась, рецепты становились проще, аскетичнее, а из перечисления продуктов исчезли многие дефицитные, которые заменили доступные и незатейливые. И уже никто не вспоминал, что говорили про питание товарищи Сталин и Микоян.
Теги: общество , мнение
«Леонора»: спасение и ужасы
Леонора – Татьяна Федотова
В Театре Покровского поставили антифашистский спектакль
Геннадий Николаевич Рождественский продолжает нас удивлять тем, как он находит для Московского государственного академического камерного музыкального театра имени Б.А. Покровского всё новые и новые неизвестные в России жемчужины мировой оперы - "Лунный мир" Гайдна, «Три Пинто» фон Вебера и Малера, теперь вот бетховенская «Леонора» – опять первая постановка в нашей стране. Бетховен – гений, большой талант Рождественского самоочевиден, оркестр крепкий, дирижёры хорошие, хор незаурядный, солисты отменные, но камерный музыкальный всегда считался театром режиссёрским, и идём мы в него именно за оперной режиссурой. И наши надежды оправдываются раз за разом.
Не следует особенно верить музыкальным справочникам, говорящим, что «Леонора» – это первая неудачная редакция знаменитой «Фиделио». По самому своему духу это совсем другая музыка. Если «Фиделио», переполненная ярким, победоносным светом бетховенского гения, – романтическое, всеобъемлющее, абсолютное торжество добра над злом, то «Леонора» – гораздо более тонкое, неоднозначное, многоплановое произведение, напоминающее нам об относительности добра и зла (хотя то, что добро и зло относительны, вовсе не означает отсутствие разницы между добром и злом – постмодернизм и этическая иррелевантность совершенно чужды традициям Театра Покровского). Мир сложнее романтических представлений о нём.
В этой «Леоноре» происходящее затуманено лёгкой дымкой, придающей бурной и динамичной истории оттенок тишины и грусти, в которой всё воспринимается зрителем как некий отзвук из прошлого. Полностью сохраняя музыкальный материал, главный режиссёр театра Михаил Кисляров умудряется изменить замысел Бетховена на прямо противоположный – это не романтический, подавляющий своей светлой мощью, торжествующий гимн победы, а то, что у нас принято называть оптимистической трагедией с логическим ударением на втором слове. Мне не хочется портить будущим зрителям удовольствие, рассказывая заранее о неожиданной трактовке сюжета в этом спектакле. Но хеппи-энда не будет.