Литературная Газета, 6538 (№ 01-02/2016)
Шрифт:
18. Коллектив : Королёвский драматический театр, г. Королёв.
Руководитель : Андрей Крючков
Спектакль : «Морфий», Михаил Булгаков.
Описание : Спектакль "Морфий" - это крик души человека, ставшего рабом "кристаллического растворимого божка". Морфий - спектакль о разбитой любви, о мире иллюзий, куда уходит человек не способный бороться за свою жизнь, человеческой слабости, полном распаде личности и смерти, которая как тень появляется при первом уколе морфием.
Наш спектакль -
19. Коллектив : Народный театр «На Валу», г. Волоколамск.
Руководитель : Ольга Буракова
Спектакль : «Алхимик», Игорь Якимов
Описание : «Алхимик» — это сказка о том, как в неком королевстве некий алхимик пытается создать, естественно, золото по заказу обнищавшего короля. При этом параллельно создает клонированного искусственного человека, гомункулуса. По стандарту этих сказок он влюбляется в этого гомункулуса, бездушное существо по имени Лилит. А в него влюблена принцесса, обыкновенная девушка. (Принцессы – они, в общем-то, обыкновенные девушки). И вот эта обыкновенная принцесса влюбляется в этого самого алхимика по имени Май. Трагедия ее в том, что он-то влюблен в это бездушное существо, а ее любовь остается безответной. И тогда, для того чтобы слиться каким-то образом с идеалом этого алхимика, она решает поделиться с гомункулусом своей душой.
http://vzmah-forum.ru 8 (495) 640-78-20
Майдан и теория «прогресса»
Майдан и теория «прогресса»
Общество / Общество / Отражения
Хан Ольга
Майдан, 2014 г.
Фото: РИА «Новости»
Теги: Украина , Европа , Россия
Почему либералы и радикальные националисты стали союзниками
Украинский кризис («Евромайдан» и его последствия) пытаются осмыслить не только на Украине и в России. Серьёзные западные эксперты (социологи, политологи, философы) тоже анализируют события, произошедшие в Киеве два года назад. И далеко не все экспертные оценки соответствуют клишированным представлениям европейцев и американцев об украинском Майдане, о роли России в этих событиях.
Правда, широкой западной аудитории оценки эти остаются неизвестными. Условно пророссийские точки зрения почти не имеют шансов попасть в наиболее популярные СМИ. Об этом, в частности, рассказал известный специалист по истории СССР Стивен Коэн в недавнем интервью американскому изданию The Nation. По его мнению, ситуация значительно ухудшилась даже в сравнении с временами холодной войны. Коэн подчёркивает, что изменилась и культура дискуссии: его, отстаивающего право России быть услышанной, обвиняют в том, что он «продался Кремлю».
Аналогичная ситуация и с другим известным русистом, но уже из Британии, – Ричардом Саквой. Достаточно почитать интернет-комментарии к его недавней книге «Украина на передовой: Кризис в пограничной зоне» (Frontline Ukraine: Crisis in the Borderlands, 2015), чтобы убедиться – его тоже представляют «кремлёвским пропагандистом».
Важный момент в книге Саквы – размышления о парадоксальности сосуществования на Майдане либерально-демократических и ультранационалистических сил. Именно этот фактор, по мнению учёного, не только обусловил крайнюю противоречивость «революции достоинства», но и привёл к трагедии на Востоке. Размышляя над диалектикой майданных трансформаций – от демократического собрания мирных граждан до военизированного националистического
Саква оставляет этот вопрос без анализа, просто констатирует, что националисты подмяли под себя мирную революцию. А Шенфельд идёт дальше: нивелирует разницу между либеральными и радикальными участниками Майдана. По его мнению, если предположить, что Майдан – явление демократическое, то единение радикалов с либералами выглядит абсурдно. Если же отбросить это предположение и посмотреть на Майдан просто как на националистическую мобилизацию, всё становится на свои места: и либералы, и радикалы выступали за моноязыковую и культурно однообразную Украину, были едины в неприятии жителей русскоговорящих юго-восточных областей – «совков, оставшихся в прошлом».
Действительно, для активистов Майдана Антимайдан был и остаётся проявлением «отсталого совка», мешающего Украине «двигаться в Европу». Однако ультранационалистов и либералов объединяет нечто гораздо большее, чем ситуативная площадная солидарность. Это их готовность делить сограждан на «европейцев» и «совков» по принципу – поддерживают они «прогресс» или противятся ему.
Кстати, именно этот фактор объединяет радетелей за «цивилизационные преобразования» и из нашей истории. Вспомним перестройку и её прогрессивно-либеральный дискурс. Нежелание «совков» устремиться в евроатлантический цивилизационный рай представлялось как невежество и моральная деградация, как примитивное нежелание работать. Вспомним бесконечные сравнения «тупых», «завистливых» советских «лентяев» с упорно работающими, а потому зажиточными трудягами США. Вспомним знаменитые опусы Новодворской о «рабской» России, корни тоталитаризма которой не в административно-командной системе, а в людях, толпе, народе. Ничего человеческого в «рыхлом теле» советского населения прогрессивные перестроечные мыслители не усматривали. Помнится, яблочник Митрохин даже призывал «вспрыскивать» в это «рыхлое тело» идеологические инъекции для получения нужного цивилизационного эффекта (его бессмертный «Трактат о толпе»).
«Россия – страна крепостных людей. Тут нет европейской ментальности»; «У нас два народа в стране: советский народ и европейский народ»; «Они [сторонники Путина] оказались слабее нас в своём желании знать правду, в своей способности противостоять злу, в своей силе чувства собственного достоинства. Мы должны быть терпеливы и упрямы. Терпеливы и упрямы». Это уже из современных концепций, звучащих на «Эхе Москвы».
Чем перестроечно-либеральный дискурс отличается от либерально-майданного или либерально-эховского сегодня? В главном – ничем. И там и там – конструирование «недоразвитых» сограждан, желание их «модернизировать», «просвещать» (где внушением, где инъекциями, а где и миномётным огнём АТО). И там и там «демократия» видится не как способ политической организации общества, а как божество, в жертву которому можно принести даже своих сограждан.
Разумеется, конструкции «прогрессивных интеллектуалов» времён перестройки, Майдана и современной России не могут быть абсолютно идентичны – разные люди, обстоятельства, цели. Общее у них – вера в прогресс по западному образцу, поклонение его атрибутам, отсутствие критического осмысления западной модели современности, и – главное – фанатичные преследования еретиков, отрицающих их либеральную веру.
Со времён европейского Просвещения понятие «прогресс» принято окрашивать в радужные тона: оно привычно ассоциируется с освобождением от тирании (в том числе и тирании веры в богов) и, говоря языком Гегеля, с освобождением человеческого духа. Однако, важно отметить, что понятия «прогресс» и «цивилизация» получили свой универсальный статус именно в те времена, когда Европа начала колонизацию, безжалостно подавляя все существовавшие до них «варварские» формы социальной организации человеческих сообществ. «Цивилизация» стала брендом христианской Европы и мерилом, с помощью которого определялась степень «годности» для жизни других homo-существ.