Литературная смесь
Шрифт:
— Я есмь вечное не-я, — ответил он. — Я безграничное отрицание бытия, бессмертная квинтэссенция абсолютного ничто. Ты видишь во мне сущность, которая существовала существенно раньше первой из сущих вещей и даже раньше начала всех времен. Я алгебраический
Сэр Овербек вострепетал, словно бы холодная, как лед, рука вдруг прикоснулась к его лбу.
— Поведай же мне цель своего прихода! — прошептал он, падая ниц перед таинственным пришельцем.
— Цель моя — поведать тебе, что вечное время рождает хаос, а необъятное пространство находится во власти судьбы-ананке, божественной неотвратимости. Безмерность же стремится к нулю перед личной индивидуальностью. Активное же начало — перводвигатель духовной сферы, но мыслитель бессилен перед пульсирующим небытием. Космический процесс ограничен только непознаваемым и непроизносимым, и… и… — могу я спросить вас, мистер Смоллетт, что вы находите смешного в моих словах?
— Черт возьми, парень! — воскликнул Смоллетт, который уже давно едва сдерживался от смеха. — Теперь я понимаю, о чем говорили эти джентльмены! Можешь быть уверен: никто не попытается обвинить тебя в плагиате…
— Да, это, безусловно, твой собственный стиль, — пробормотал сэр Вальтер.
— И стиль, и язык… — язвительно усмехнулся Лоренс Стерн. — Он весьма
Трудно сказать, что взбесило Литтона больше: эти замечания или всеобщее одобрение, которым они были встречены. Он попытался возражать, но слова его были в равной степени пылки и невнятны; наконец, окончательно потеряв самообладание, сгреб со стола свои бумаги и поспешно устремился прочь, на каждом шагу роняя памфлеты и заготовки для парламентских выступлений.
Этот эпизод настолько развеселил всех присутствующих, что в течение нескольких минут в зале не умолкал смех. И вдруг я обнаружил: этот звук постепенно словно бы отдаляется… свечи на длинном столе начинают мерцать… писателей, собравшихся в моей комнате, окутывает туман…
Я сидел перед погасшим камином, а веселый смех высоких гостей умолк, сменившись сварливым голосом моей жены, которая безжалостно трясла меня за плечо и объясняла, что не подобает спать в гостиной.
Именно вмешательству моей супруги я обязан тем, что удивительная история приключений юного Киприана Овербека Уэллса осталась незавершенной. Но все же надеюсь: во время одного из ближайших сновидений великие мастера английской литературы навестят меня снова — и помогут закончить то, что так успешно начали.