Литературные сказки народов СССР
Шрифт:
Остался медведчик с медведями в бане.
И тепло ему и медведям тепло, да все неспокойно — и сам не спит, и медведи не спят:
Миша лапу сосет, а медведица Акулина ноздрями посвистывает.Не мертво, никак не уснуть: то Акулину погладит, то Мишу потреплет.
О чем медведица думала, невдомек медведчику, только недоброе думала, губой пошлепывала, или чуяла недоброе, да сказать не могла?
Миша тот свое думал: пройтись бы ему на пчельню пчелок поломать! — охотник был до меда медведь, лапу
Встал медведчик, потрепал лапы, потрогал медвежьи уши.
«Постой, — подумал, — прочитаю заговор, чтобы медведей ножи не брали, кто знает!»
— Мать сыра земля! — поклонился медведчик Мише, поклонился Акулине.
Мать, сыра земля, ты железу мать, а ты, железо, поди в свою матерь землю, а ты, дерево, поди во свою матерь дерево, а вы, перья, подите в свою матерь птицу, а ты, птица, полети в небо, а ты, клей, побеги в рыбу, а ты, рыба, поплыви в море, а медведю Мише, медведице Акулине было бы просторно по всей земле! Железо, уклад, сталь, медь, на медведя Мишу, на медведицу Акулину не ходите, воротитесь ушьми и боками! Как метелица не может летать прямо и приставать близко ко всякому древу, так бы всем вам не мочно ни прямо, ни тяжко падать на медведя Мишу, на медведицу Акулину! Как у мельницы жернова вертятся, так бы железо, уклад, сталь и медь вертелись бы круг медведя Миши, медведицы Акулины, а в них не попадали! А тело бы медвежье было не окровавлено, душа не осквернена; а будет мой приговор крепок и долог.И только что медведчик заговор кончил, слышит, колокольчик у ворот брякнул, — да все резче и громче.
Слышит работник, звонят у ворот, поднялся.
И хозяин поднялся, тоже услышал.
— Беги, — говорит, — скорей, отворяй!
Работник к воротам, отворил калитку посмотреть, а у ворот люди — не такие, он назад, калитку запер, да к хозяину.
А уж разбойники давай сами бить и ломать, сорвали ворота, да в дом.
И сейчас же — овса, сена коням, а себе вина и закуски.
Хозяин видит, дело-то плохо приходит, старается угодить гостям:
и вина и хлеба-соли полон стол наставил.А им все мало, до денег добираются, вот куда метят!
— Довольно, — говорят, — тебе, хозяин, копить, уж накопил достаточно!
Да за сундук и взялись.
Тут хозяин улучил минуту, пока молодцы из сундуков
Работник в баню к медведчику, рассказал медведчику, какая беда у хозяина.
Мигнул медведчик Мише, мигнул Акулине, вывел медведей из бани к дому, приказал им службу.
Акулина сердитей и сильнее Миши, — велел ей медведчик в дом идти и управляться, насколько есть мочи, — да чтобы маху не давала.
А Мише приказал в сенях ждать.
— Случаем тронутся утекать молодцы, — сказал медведчик, — маклашку давать им немилосердную!
Поклонились медведи медведчику:
рады, дескать, приказание исполнить!Стал Миша в сенях.
Поднялась на задние лапы медведица и пошла в дом.
А разбойники деньги все обобрали и опять стали гулять, уж в дорогу пили и закусывали.
Да как посмотрели на это чудовище — космато, велико, голова, что квашня! — от страха так и ужаснулись.
Ну, Акулина не робкая, не заробела, давай их ломать во все свои силы —
кому руку прочь, кому ногу прочь, кому черепанку взлупила.Разбойники за ножи, а нож не берет —
погнулись в кольцо ножи, невредима медведица.Видят, не сладить, и давай уходить.
А Миша в дверях.
И кто в сени выскочил, так тут и пал.
Так перебили медведи всех до единого, а было всех двенадцать молодцов, двенадцать разбойников.
— Собакам собачья честь! — сказал хозяин, забрал себе двенадцать разбойничьих коней и до утра чистил и прибирал с работником дом и двор.
А медведчик, чуть свет, в путь пошел, повел медведей.
До звезды ему надо добраться до города, пристать к колядовщикам.
Без скомороха, без медведчика и праздник не в праздник, и пир не в пир, коляда — не настоящая.
Жулики
Ходил вор Васька по Петербургу:
было ему на роду написано и богом указано воровать.Начал Васька сызмала, и хорошо ему воровство далось, развернулся и пошел вовсю:
где лавку пошарит, где магазин почистит, и капиталами не брезговал.Ваську Неменяева все сыщики уважали.
Идет Васька по Миллионной, несут покойника.
А за гробом человек десять молодцов с дубинами, бьют в гробу покойника.
— Что такое, за что бьете? — остановил Васька.
— Должен много, за то его так и провожают, — ответили вору.
— Оставьте, — сказал Васька, — не троньте покойника, я за все заплачу.
Обратил народ внимание, бросили дубинки, пошли за Васькой.
И всех до одного расчитал Васька, как следует, — публика осталась довольна.
Сидит Васька у себя на Фонтанке, пьет вино бокал за бокалом.
Пьет Васька, попивает и не заметил, как усидел четверть, — и хоть бы что, ни в одном глазе: крепкий.
Хозяйка доклад делает: человек какой-то спрашивает, видеть вора хочет.
Велел Васька пустить гостя.
А тот, как стал на пороге, так и стоит, зяблый, щербатый такой, в драном сером кафтанишке, не садится.
— Нельзя ли, — говорит, — мне ночевать, ночлегу нету.
— Чей и откуда? — спрашивает Васька.