Литературный семинар
Шрифт:
Люди встраивались в потоки, регулируемые искусственным интеллектом. Подобно леммингам они неслись к известным целям, смотря на манящие огоньки внутренним взором и слушая звуки, которые доносились через наушники с ресурсов, наиболее заслуживающих доверия.
Впрочем, в отличие от зрения, моды на отключение слуха не распространялось. Всё-таки нужны были хоть какие-то пространства для манёвра, ибо возникало иногда желание оторваться от сети и побыть в благословенной темноте. Но темнота, лишённая звуков пугала, поэтому этого старались избегать.
Музыкальное
Итак, начинающий писатель не был, так сказать, диссидентом. Он просто ценил уединение и натуральный вид природных вещей предпочитал образам дополненной реальности. Как и остальные сторонники течения, Стефан уединялся, изолировался, получал продукты первой необходимости через доставку – и писал, писал, писал!
Читать, правда, никто из обычных людей, вовлечённых в цифровое благополучие, произведения Стефана не спешил. Да и ладно! Были ведь братья по перу, чудесные коллеги по творческому цеху. Всегда можно было обратиться к ним и, желательно, в очном общении – глаза в глаза – представить новые произведения. Так и решали проблему с читателями, временно меняясь ролями с другими писателями.
В ожидании посадки на самолёт мысли Стефана бегали, суетились, мешали друг другу. Наконец, глаза его увидели желанную надпись на табло, а уши услышали объявление:
– Объявляется посадка на рейс XYZ авиакомпании «А-пейр» до Космовы. Приготовьте, пожалуйста, посадочные талоны!
Ну, наконец-то, встрепенулся Стефан. Скоро, скоро уже будет он на месте и сможет поделиться плодами своей души с благосклонно настроенными слушателями! Где же нужный выход?
***
Короткие заминки на выходе из аэропорта и на входе в самолёт, вызванные толчеёй пассажиров, не помешали Стефану быстро попасть на борт. Толчея рождалась минутными задержками в переключении с одной (глобальной) информационной сети на другую (локальную), подпитывающую потребности в коммуникации на борту.
Люди в современности постоянно терялись, утрачивая связь с сетью. Именно эта связь служила опорой в жизни. Соответственно, лишаясь опоры, пусть на мгновение, люди едва ли не умирали. Во всяком случае, на их самочувствии, душевном равновесии не мог не отразиться столь резкий скачок в ориентирах, заданных направленностью информационных сообщений.
Важно понимать, что определяющую роль играет не только информация сама по себе. Существенно ведь и её конкретное наполнение. Между тем именно наполнение и менялось при переключении от одной ветви на другую.
В аэропорту пассажиры потребляли ресурсы, отсылавшие напрямую к серверам, которые цепочкой охватывали всю страну. Поэтому пользователи ресурсов находили себя в единстве трактовок, скорости поступления сообщений и других моментах, свойственных для Соясира в целом. На борту,
Впрочем, для Стефана проблемы пассажиров с переключениями оказывались не совсем актуальны. Он и в обычной жизни предпочитал ограничивать доступ к информационным потокам. Ничего не менялось в момент попадания в поле воздействий, претерпеваемых пользователями от нестандартного наполнения сети в путешествиях.
Осталось миновать заторы на выходе и входе и найти своё место в самолёте, заботливо расположенное у окна. Там можно было сразу же «окуклиться», надеть тёмные очки, чтобы не видеть окружающих, а также погрузиться в мир музыки, защитив ушные раковины потоком звуков из наушников.
Стефан скользнул в салон самолёта. Место его было где-то в центре. Он пробежался взглядом по номерам, нашёл нужный и с разочарованием отметил не вполне обнадёживающую деталь. Мест было три, его у окна, как и хотел. Между тем в центре сидела массивная пожилая женщина и рассматривала окружающих оценивающим взглядом. Третьего соседа не было (это место так и не заняли, кстати сказать).
Женщина не выказывала отсутствующего взгляда. Органы слуха её не вмещали наушников обычного вида. Снизу на ушной раковине, правда, виднелось нечто, напоминающее устройство для слабослышащих. Всё вместе наводило на мысль о старомодности установок пассажирки, её нежелания ни включаться в информационную сеть, ни искусственно изолироваться от неё.
«Будет донимать разговорами», – подумал Стефан, протискиваясь на своё место.
***
– Вы не боитесь летать? – спросила соседка.
– Привык, приходится довольно часто, – ответил Стефан.
Самолёт в это время уже развернулся, встал в начало взлётной полосы и приготовился к вылету. Двигатели отдалённо шумели за бортом. Салон слегка вибрировал. Жеребец перед забегом, да и только!
Раньше, лет сто назад, полёт, в который отправлялся Стефан, занимал примерно полтора или два часа. Причём большую часть из них летательные аппараты то набирали высоту, то снижались. Теперь, в благословенные годы цифрового благополучия, о двухчасовых полётах мало кто помнил. Путь длился до четырёх часов, но в информационной сети ежегодно отмечали, что так быстро ещё никогда летать не удавалось.
– Мне всегда страшно, как в первый раз! – проговорила соседка. – Так-то мне тоже всю жизнь много летать приходится. Я администратор у артистов, вот, смотрите.
Стефан взял протянутую визитку, старую, пожелтевшую, ещё на плотной бумаге. «Нелли Колганова. Администратор. Звонок ко мне – профилактика организационной головной боли!» Ниже шёл номер телефона, причём такой древний, что Стефан автоматически присвистнул.
– Да, – сказала Нелли, – я работала ещё в двадцать первом веке! Мне стукнуло сто тридцать два в прошлом году!