Лиза готова на все
Шрифт:
Эльспет нашла меня на парковке. Я сидела в «мерседесе» с поднятыми тонированными стеклами, потому что боялась, что меня увидят. В салоне была невыносимая духота. Если бы Эльспет вспомнила, что я вылетела с выставки под предлогом «подышать свежим воздухом», она бы несказанно удивилась. Но Эльспет этого не вспомнила.
Что делает Ричард в Лос-Анджелесе?! Я видела любимого всего несколько секунд, но его образ, то, как он повернул голову, как взглянул на меня, – все это словно отпечаталось на сетчатке моих глаз. Эльспет болтала о картинах, которые понравились
А я? В каком виде я предстала перед ним? Я немного вытянула шею, чтобы взглянуть на себя в зеркало заднего вида, но оно сильно увеличивало изображение, и с такого близкого расстояния я увидела только собственный лоб, перечеркнутый двумя тревожными морщинками. Рассматривая эти морщинки, я чуть не съехала с обочины.
– Лиза, очнись! – воскликнула Эльспет.
Я вывела машину обратно на дорогу.
– Ты так возбуждена сегодня! – заметила Эльспет наконец. – Что случилось?
– Ничего, – сказала я и тут же взмолилась про себя: только бы она не задавала больше вопросов.
Я чувствовала – стоит ей только спросить меня о чем-то еще, и я выложу все как на духу. Ричард. Боль опять была невыносимой. Словно с раны, которая только-только стала заживать, содрали тонкую корочку и она снова кровоточит. Вдох – выдох, вдох – выдох, повторяла я про себя. Главное – успокоиться. Может быть, тот мужчина в галерее вовсе не был Ричардом. Просто галлюцинация. Я обозналась, как случалось уже много раз. Да Ричард ни за что на свете и не разоделся бы как педик! Нет, это был не он. Это был не он. Это был не он.
– Кстати, Алекс рассказал мне об одном новом английском художнике, подающем большие надежды, – начала Эльспет…
Бум!!!
Все, приехали. Я въехала в зад какому-то «порше».
Слава богу, никто не пострадал. Но Эльспет настояла на том, чтобы мы поехали в клинику Святого Экспедитора и прошли осмотр. Доктор, который осматривал меня, решил, что у меня легкий шок: глаза блуждают, дыхание прерывистое, вид безумный.
– Похоже, вы здорово испугались, – сказал он.
Эльспет отправили на рентген. Она жаловалась на боль в ключице. Когда ее уложили на каталку и повезли в лабораторию, я жестом остановила врача.
– Знаете, она уже числится в вашей клинике как амбулаторная пациентка.
Врач изумленно поднял брови:
– Вы уверены? У меня нет никаких записей о ней.
– Посмотрите в файле онкологии. У нее рак.
– Что вы говорите? – сказал врач с той же интонацией, что и Скотт.
– Да, только я, правда, не знаю, рак чего.
– Хорошо,
Меня трясло. Я толком даже не понимала, из-за чего: из-за аварии или из-за того, что я, как мне показалось, видела Ричарда. Я решила, что, если я выйду и немного пройдусь, мне станет легче. Эльспет еще какое-то время продержат в лаборатории. Может, я успею сбегать к Брэнди?
– Уже поздно, – сказала медсестра на входе, – прием посетителей закончен. Вы родственница?
– Почти.
– «Почти» недостаточно для этого времени суток.
Я поняла, что она меня не пустит.
– Все в порядке, Габриелла, – раздалось у меня за спиной. – Это моя знакомая.
Скотт вышел из своего кабинета и подошел к нам.
– Что с вами? – обратился он ко мне. Меня трясло так, что это было заметно.
– Я попала в аварию.
– Вы ранены?
– Нет, думаю, у меня просто шок. А у Эльспет, возможно, сломана ключица.
Скотт неожиданно обнял меня и повел в кабинет. Там он снял со стула пачку папок с медкартами пациентов и усадил меня на свое место за столом. Как только я села, слезы брызнули сами собой. Я тут же рассказала ему о привидении, которое увидела в галерее.
– Вам показалось, потому что в последнее время вы часто о нем думали, – резонно заметил Скотт. – Эльспет назвала вам его имя?
– Нет, но она как раз собиралась это сделать, когда мы попали в аварию. Собственно, именно поэтому я и налетела на машину.
– Лиза, вы даже не знаете, что собиралась сказать вам Эльспет. Вы перевозбуждены и расстроены.
Он посмотрел на меня более внимательно. В кабинете был полумрак, горела только одна настольная лампа. Мне это напомнило один фильм, «Буги и Бэколл»: там девушка приходит в гости среди ночи, ища спасения, а юноша так скован и эмоционально зажат, что не может сказать ей о своих чувствах.
Скотт открыл рот, и я подумала уже, что вот сейчас он скажет мне что-то такое, что спасет меня. Но он передумал. Вместо этого Скотт предложил:
– Идемте. Я провожу вас к Брэнди.
Мы шли по темным коридорам. Потом Скотт тихонько приоткрыл дверь в палату Брэнди и впустил меня внутрь.
– Днем она приходила в себя, но сейчас снова спит, – прошептал он.
Голова Брэнди покоилась на высоких белоснежных подушках. С проводом капельницы, тянущимся от забинтованного запястья к штативу, с небольшим мигающим монитором у изголовья она была похожа на космонавта, погруженного в сон на время перелета Земля – Марс.
В кресле у окна громко храпел Джо. Из его рук выпал и лежал на полу очередной букет.
– Ей будут делать химиотерапию? – тихонько спросила я.
– Пока нет. Я только что получил результаты анализов из лаборатории.
Мы вышли в коридор, и Скотт прикрыл дверь.
– Лимфатические узлы у Брэнди в порядке, так что мы начнем курс тамоксифена, и будем надеяться, что как пациентка она больше сюда не вернется. Это лучший исход операции, на который только можно рассчитывать. Пока шов не заживет, будет больно, но в целом, я надеюсь, Брэнди вылечится.