Лиза мне в паспорт

Рымарь Диана

Вроде бы Чаадаевы меня даже нормально принимают… И тут я выдам им такое!

Кому нужен этот уродливый кусок моего детства? Как они на меня посмотрят после таких откровений?

Мне больно вспоминать, а рассказывать будет во сто крат больнее.

И я молчу, врать им не могу, потому что это было бы нечестно, поэтому просто молчу, а Влад с каждой секундой мрачнеет всё больше.

– Что ты набросилась на нее с такими вопросами, Мария! – приходит мне на выручку отец Влада. – Мы еще даже не пообедали,

а ты хочешь, чтобы девочка рассказала тебе всю свою биографию…

– Да-да, чего это я… – тут же соглашается она.

Дальше они говорят о чем угодно, только не обо мне, позволяют тихонько сидеть в уголке и вопросов больше не задают.

Глава 8. Мама

Тогда же:

Влад

Нас выходит провожать вся семья.

– Точно не хотите взять с собой пирог? Или домашнее печенье? – спрашивает мама с улыбкой.

– Нет, у нас этого добра благодаря Лизе много… – качаю головой.

Замечаю, как моя Кареглазка при этом немного ободряется, начинает улыбаться.

«Раньше не могла, что ли?!» – бурчу про себя.

– Пойдем. – Веду ее к машине, а родители с братом возвращаются в дом.

Уже подойдя к джипу, вдруг вспоминаю, что забыл мобильник в столовой.

– Жди меня!

Включаю для Лизы печку, радио и возвращаюсь в дом.

Когда подхожу к столовой, слышу напряженные голоса родителей и замираю.

– Девушка должна быть хороша не только на кухне! – говорит мать с нажимом. – А она и двух слов связать не может…

– Ну переволновался человек, – отвечает батя, – поставь себя на ее место! Вот немножко лучше ее узнаем, и всё пойдет как по маслу…

– По какому маслу! – тут же перебивает его она. – Владик – умный, развитый, эрудированный парень! Радом с ним не место какой-то там тетёхе! Пусть она хоть триста раз хорошо готовит, в конце концов, повар на что?

– Мария, ты слишком строго судишь…

– Это я еще недосуживаю! – стоит на своем маменька.

Дальше слушать не хочу, вваливаюсь в гостиную.

– То-то я смотрю, мне икается… А если бы я с Лизой вернулся? Обязательно ее обсуждать?

– Сыночек, мы не хотели ее обидеть… – всплескивает руками мама.

– Ты только что назвала мою девушку тетёхой!

– Владик, но ведь она двух слов связать не могла!

И правда не смогла… тут мне противопоставить нечего. Сидела весь вечер молчком, как будто в рот воды набрала. Только улыбалась – и то изредка.

«Эх, Лиза, Лиза, произвела впечатление…»

– Всё, я ушел, можете дальше обсуждать мои отношения… – хмуро бросаю.

– Сыночек, ты что, обиделся? – наконец доходит до мамули.

Она пытается еще что-то сказать, но я не слушаю, выхожу в коридор.

Тогда

же:

Лиза

Буквально кожей чувствую недовольство Влада. Вроде бы выходил из машины почти нормальным, а возвращается пыхтящим, как закипающий чайник.

– Лиз, объясни по-человечески, как можно было забыть дома и ключи, и телефон! Бошку свою ты дома не забыла, нет? – возмущается он, заводя машину. – Ну честное слово, ты как что-нибудь отчебучишь!

– Владик, не злись, пожалуйста, я не специально… – тихо пытаюсь его успокоить.

– Конечно, не специально! Специально так не сделаешь… Это-то и бесит, Лиза, что не специально! Я же просил без косяков, неужели так трудно было постараться, а? Спланировать заранее, подготовиться…

– Я готовилась… – отвечаю и почти сразу затыкаюсь.

Сейчас не лучшее время для оправданий.

От резкого тона Влада очень хочется съежиться в комочек и перелезть на заднее сиденье или хотя бы закрыться руками, но я, конечно же, этого не делаю. Да и Великан прав, нагоняй заслужен.

– Как, скажи мне, как можно было не понять, что перед тобой домработница, а не моя мать!

– Но я ведь не знала, как ее зовут…

– Я тебе как-то говорил про Евдокию! Помнишь? Ну можно ж догадаться…

Тут воспоминаю, что да, действительно разок называл при мне это имя, когда думал, что она для него готовит, а не я. Но в моей памяти оно почему-то не отложилось.

– И потом, просил же не вести себя как прислуга!

Последним он меня буквально прибивает к креслу. Старалась, старалась, думала, что помогаю, а в результате – прислуга.

Сижу ни жива ни мертва и изо всех сил пытаюсь не разреветься, а он всё продолжает кипеть. К концу нашего бесконечного пути домой я уже даже боюсь громко вздохнуть. Когда выходим из машины, Великан худо-бедно успокаивается, но молчание длится недолго.

Мы заходим в квартиру, он помогает мне снять куртку и с таким презрением оглядывает мои джинсы, будто они с помойки.

– Ты специально купила платье, трудно было надеть его на работу? Пришла, как чучело…

Тут у меня падает челюсть.

«Он считает меня чучелом?»

Стою в прихожей, совершенно обомлевшая, глотаю ртом воздух и никак не могу прийти в себя.

Он мгновенно читает мои эмоции и начинает возмущаться еще громче:

– Ты еще обидься! На правду, между прочим, не обижаются!

«Чучело и есть…»

Мой биологический папаша частенько прохаживался по моей внешности. И это всегда было особенно обидно.

– Еще давай разревись мне тут! – продолжает кипеть Влад.

– Я… мне… у нас закончился кориандр! Пойду куплю… – говорю первое, что приходит на ум.