Лиза на мою голову книга
Шрифт:
Не нравлюсь я ей, отчаянно не нравлюсь… Я это вижу, ведь не слепой. Но точно знаю, что уже через месяц-два это не будет иметь никакого значения. Ей станет со мной хорошо, уж я позабочусь.
— Можно мне десерт? — спрашивает она своим сахарным голоском.
«Зачем ей десерт, ведь и так сладенькая…»
— Конечно можно, моя рыбонька! Я не шутил, когда говорил — всё, что захочешь!
Она выбирает мороженое. Нарочито медленно его ест. Не понимает, дуреха, что чем больше оттягивает момент, тем нетерпеливее я
Смотрю, как она отправляет в рот крохотные порции ванильной сладости, и в эту самую секунду понимаю — просчитался. Не могу больше терпеть! Не хочу и не могу! Видеть, как она облизывает ложку — это выше моих сил. Ловлю ее взгляд и без раздумий кладу руку ей на бедро. Лиза вздрагивает, широко распахивает ресницы, но стряхнуть мою ладонь не решается.
— Ужин закончен! — объявляю ей.
Она нервно сглатывает, тихонько спрашивает:
— А можно…
— Не можно! — строго перебиваю. — Пора, Лиза! Пойдем!
Беру ее под локоть и веду из ресторана прямиком в свой номер. Она еле поспевает за моим быстрым шагом, но не просит идти медленнее, хотя я в любом случае вряд ли соглашусь, скорее возьму ее на руки.
Едва мы оказываемся в номере, предлагаю:
— Хочешь бокальчик вина для храбрости?
— Хочу, — тут же кивает она, хотя за ужином к нему едва притронулась. Видно, что не любительница.
Я достаю из холодильника специально припасенное для этого случая красное десертное. Откупориваю, в комнате раздается характерный хлопок, и пространство заполняется сладким виноградным ароматом. Наливаю в бокалы по щедрой порции.
— На брудершафт, милая…
— Как-как? — переспрашивает она.
— Сейчас покажу!
Садимся на диван, скрещиваем руки, и я командую:
— А теперь до дна!
Она смотрит с опаской на бокал и тихо подмечает:
— Я до дна не смогу, тут очень много…
— Хорошо, тогда сделай большой глоток!
Она делает, зажмуривается, и тут я прижимаюсь к ее губам своими.
Лиза явно этого от меня не ожидает, тут же распахивает свои глазищи, отпрыгивает на другой конец дивана, чуть не пролив злосчастное вино.
— Дай сюда! — забираю у нее бокал, ставлю рядом со своим на кофейный столик. — А теперь иди ко мне!
Она смотрит на меня, как затравленный щенок, громко сглатывает и тихонько начинает просить:
— Могли бы мы отложить это на после свадьбы? Я не готова…
Отложить оно, может быть, и не самая паршивая идея, только понимаю, что после свадьбы будет ровно то же самое. Лучше уж мы сейчас пройдем этот барьер, меньше нервов и больше удовольствия.
— Лизонька, — чеканю строго, — это в любом случае сейчас случится! И только от тебя зависит, как пройдет! Лучше закрой свои красивые глазки и дай мне сделать то, что я хочу. Я всё равно это сделаю, только тебе будет больнее… Ты хорошо меня поняла?
Она съеживается в комочек, на самом
— Это «да»? — спрашиваю тем же строгим тоном.
Она снова кивает, и это ее движение сводит меня с ума. Я бросаюсь к ней, хватаю за подбородок и впиваюсь в ее губы. Они вкуса спелого винограда, они мягкие, они нежные… Лиза их даже слегка приоткрыла — специально для меня!
— Девочка моя! — шепчу, покрывая ее лицо поцелуями. — Я для тебя всё сделаю! Всё что захочешь! Ты у меня будешь в соболях и бриллиантах ходить, я для тебя что хочешь…
Тяну к ней руки, усаживаю к себе на колени, провожу рукой по бедру и тянусь к той части, где заканчиваются ее чулки.
— Что ты делаешь? — она вздрагивает, пытается оттянуть мою руку.
— Пустяк, милая, расслабься! Сейчас я кое-что проверю, и мы пойдем в спальню…
— Что проверишь? — еще больше настораживается она.
Немного медлю, думая, как объяснить очевидное. Наверное, лучше, чтобы она четко понимала, что сейчас с ней буду делать:
— Целочку твою проверю… Не переживай, я аккуратно, больно не будет! А потом пойдем в спальню, и я приласкаю тебя как надо…
Она вдруг так шустро вскакивает с моих колен, что даже не успеваю схватить, и фырчит:
— Не надо в спальню! И проверять ничего не надо!
— Это еще почему? — хмуро спрашиваю.
— Потому что я уже не девственница!
Глава 25. Не доверяйте девам юным…
Тогда же:
Юрий Ливанов
— Что?! — смотрю в ее покрасневшее лицо.
Не могу понять, шутит или серьезно.
— Не девственница! — снова сообщает она.
— Ты зачем врешь? Значит, как подарки мои брать, так нормально? А как в койку со мой лечь, так никак?! Ты, милая, забыла, что принадлежишь мне с потрохами?
Девица сутулится, склоняет голову и тихо шепчет:
— Мне не нужны ваши подарки…
— Что?!
Она молча снимает цепочку, кольцо с пальца, потом приходит очередь сережек.
Я бы, может, и повелся на эту провокацию, но… Знаю я этот цирк, уже не раз жизнью ученый. Пьеса под названием: «Хочу то, не знаю что. Подари мне это, которое с перламутровыми пуговицами». Был же с ней щедр! Чего не хватило?!
— Картой пользоваться тоже не понравилось? Или это так, даже за подарок не считается? — откровенно на нее ору.
Она еще больше съеживается, будто даже становится меньше ростом, но не сдается. Тихо блеет:
— Я не трогала карту, могу ее принести. И шубу тоже не носила, заберите…
Делаю глубокий вздох, очень стараюсь успокоиться, но ничего у меня не выходит.
— Ты серьезно?
Она кивает, опускает глаза.
— Простите…
Почему-то именно это ее «простите» бесит больше всего. Подхожу, трясу за плечи.