Лиза на мою голову
Шрифт:
«Они мне поверили…» – отмечаю про себя.
Ну конечно, поверили. Потому что сейчас им выгодно мне поверить. Они свое получили: от Юрия деньги, от меня согласие. У них всё хорошо, а вот у меня…
Чувствую, как по каждой клетке моего тела ураганом проносится жуткая паника, начинает душить.
– Я могу идти? – сдавленно шепчу.
– Иди, Лизонька, – кивает папа Авзураг.
Встаю, размеренным шагом выхожу из кабинета отца, а как только закрываю дверь, уже бегу, не разбирая дороги. Мне нужно на улицу, мне нужно на
Центральный вход ближе заднего выхода, бегу прямо к большой двери, игнорируя оклики сестры, стоящей у стойки регистратуры. Открываю дверь и… чуть не расплющиваю нос о каменную грудь высоченного парня. Запрокидываю голову, чтобы посмотреть ему в лицо и буквально столбенею.
«Боже… неужели настоящий? Или ты мне только кажешься?»
Мужского лица привлекательнее этого мне видеть не доводилось – его будто создал умелый скульптор! Прямой красиво очерченный нос, пухлые губы, широкие скулы, добрый взгляд карих глаз так приятно греет душу, что я начинаю таять…
– Девушка, вы так и будете на меня пялиться или пропустите внутрь? На улице, вообще-то, холодно! – голос звучный, раскатистый, тоже очень приятный.
Я резко от него отстраняюсь, пячусь обратно в холл:
– Конечно, конечно…
– Ребята, заходи! – командует он.
В холле вдруг становится критически тесно, хотя он у нас достаточно просторный. Внутрь вваливается человек тридцать. Парни, девушки… Их чемоданы, кажется, занимают каждый свободный сантиметр. Некоторые гости даже держат в руках удочки, не иначе как собрались на морскую рыбалку.
Тут вспоминаю, как мне рассказывали неделю назад, что к нам приедет отмечать Новый год большая компания любителей зимних прогулок на яхте. Видимо, они.
Встаю за стойку регистратуры поближе к сестре, готовлюсь помочь заселить гостей. Первым подходит красавец-великан.
– Имя, фамилия?
– Влад Чаадаев, – он протягивает мне свой паспорт.
Глава 2. Запретный плод
Тогда же:
Лиза
После того как новоприбывшие гости расходятся по номерам, остаюсь за стойкой регистратуры одна-одинешенька.
Каждая из нас, приемных дочерей Авзурага Габарашвили, выполняет какую-то функцию в гостинице «Отличная». Моя работа – подавать еду в ресторане при гостинице, еще иногда стою у стойки регистратуры или помогаю прибрать номера, когда наплыв гостей слишком велик. Не самое интересное в жизни занятие, но чего-то получше пока не предложили.
Сестра, воспользовавшись тем, что я подошла, убежала на кухню ресторана – перекусить. Небось набивает живот только что испеченными пирогами, а я о них сейчас и думать не могу.
«Влад Чаадаев…»
Смакую его имя – оно такое вкусное, сладкое, лучше всяких пирогов! Невозможно
Ему двадцать четыре, день рождения пятого апреля. Значит, по гороскопу лев. Не то чтобы я верила в эту ерунду, но знак хороший, сильный. Влад родом из Ростова-на-Дону.
«Интересно, что он забыл в Дивноморском?»
Наше село, конечно, курортная зона – как-никак черноморское побережье. Красивый пляж, есть где погулять, можно покататься на яхте, но больше делать особенно нечего. К нам обычно приезжают в сезон…
– Бу! – слышу у себя за спиной и подпрыгиваю от неожиданности.
– Рита! У меня чуть сердце из горла не выпрыгнуло!
– А что это мы тут смотрим? – она хитренько улыбается и заглядывает в монитор компьютера, где на весь экран раскрыт скан паспорта Влада.
Не успеваю его закрыть или хотя бы свернуть.
– Ой, ой… – она хмурит лоб. – Симпатичный, да…
– Ага… – киваю в такт ее вздоху.
– Только ты ж на него больше так не пялься! – вдруг выдает мне она.
– Что, так сильно заметно?
– Вообще…
Она наклоняется к моему уху и заговорщически шепчет:
– Я думала, ты на него набросишься с поцелуями!
Смущенно улыбаюсь. Не могу представить ситуацию, в которой я бы на кого-нибудь посмела наброситься – не в моем это характере, мне даже думать о таком стыдно. Вот Рита – да. Рита могла бы. Мы с ней хоть и воспитывались в одних условиях, да и младше она на целый год, а всё же бойчее меня раз этак в десять.
– Когда в следующий раз встретишь, не смотри на него так больше… – советует она. – А то как бы чего не вышло! Нам при постояльцах надо больше пол разглядывать, а не пялиться на их симпатичные морды лица. Ты знаешь, что папа Авзураг тебе сделает, если приметит хоть один взгляд в сторону красавчика…
И ведь сделает, знаю. Нам вообще запрещено общаться с мужчинами, даже с одноклассниками заговаривать было нельзя, что вызывало массу проблем. Постояльцы гостиницы – исключение, но даже с ними надлежит общаться строго по делу, как можно более кратко, и голову лучше при этом не поднимать.
Всё внутри меня сжимается в тугой узел, даже, кажется, немного бледнею.
Если папа Авзураг застанет меня за разглядыванием какого-нибудь постояльца, Юрию Игнатовичу, конечно, ничего не расскажет, но накажет так, что надолго забуду, каково это – сидеть, не морщась от боли в причинном месте. Хотя наказывали меня так здесь всего один раз, я умею быть очень послушной девочкой, и научил меня этому биологический папашка.
Смотрю на Риту круглыми глазами.
– Ты ведь никому не скажешь?