Лиза в Треугольнике Паскаля, или Эффект скрытого Микки Мауса

Еремеева Светлана

– Хорошо, – ответил Блю. – Мы подождём.

Мельци вышел на лестницу и позвал слугу. Его звали Баттист де Вилланис. Он был совсем молодым юношей с карими глазами и золотыми кудрями волос. Блю разглядел его через перила лестницы, когда Мельци давал тому поручение сходить за Леонардо в королевский замок. Вилланис кивнул в ответ и со всех ног бросился вниз по деревянным ступеням. Сам Мельци тоже спустился вниз. В доме опять всё затихло.

Прошло минут сорок. Блю и Моэм сидели молча. Старались прислушиваться к мельчайшим звукам. То им мерещился смех, то кто-то вздыхал совсем неподалёку. Затем всё затихало. Наконец, послышались тяжёлые шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Ступени повизгивали,

скрежетали. Дверь открылась. Блю и Моэм поднялись и увидели, как в зал вошёл высокий пожилой человек. Рядом ступал Вилланис и придерживал старика за локоть, сзади следовал Мельци. Хотя старик передвигался с помощью слуги, и его правая рука не действовала, висела неестественно, как у тряпочной куклы, его облик хранил дух былой красоты. Тёмно-каштановые волосы, с едва заметной сединой, были длинными, вьющимися и очень густыми. Глаза мастера, янтарного цвета, казались практически карими. Кожа, на которой почти не проглядывали морщины, обладала особым золотистым оттенком. Крупный нос напоминал птичий клюв. Подбородок покрывала аккуратно постриженная борода, в которой тоже виднелось немало седых волосков. Из-под бороды проглядывала мощная и длинная шея. Сам да Винчи, несмотря на возраст и недомогание, был всё ещё крепким, высоким, статным человеком.

Вилланис помог старику сесть в кресло, расположенное перед самым камином.

– Сеньор да Винчи, – представил Мельци своего наставника полицейским.

Леонардо посмотрел на полицейских и поприветствовал их кивком головы. В его левой руке Блю разглядел I-Ped, на экране которого крупным шрифтом было написано: «Душа никогда не может разрушиться при разрушении тела…» Из кармана камзола художника выглядывал смартфон.

– Эти господа из лондонской полиции. У них срочное дело. Инспектор Блю и констебль Моэм.

– Хорошо, – тихо сказал Леонардо. – Прошу…

Он указал на два стула, расположенные напротив его кресла.

– Итак, – сказал Леонардо, – мне объяснили, что произошло убийство…

– Да, – ответил Блю. – Убили молодую женщину…

Леонардо напряжённо смотрел на Блю, но старался скрывать волнение. Он явно что-то знал.

– Так… Убили женщину. И при чём здесь я?

– Дело в том, что о вас мы говорили с Лизой дель Джокондо… Незадолго до происшествия в её доме побывали предполагаемые убийцы. По крайней мере, двое из них. Мы показали ей фото. Она опознала двоих. Мы предположили, что эти двое могли отправиться к вам…

– Кого именно убили? – спросил Леонардо.

– Убили женщину по имени Лиза. Точную копию Моны Лизы из Лувра и Лизы дель Джокондо из Флоренции.

Леонардо напряжённо смотрел на них и молчал. Затем самостоятельно поднялся, положил планшет на стул, подошёл к окну и стал вглядываться куда-то вдаль. Он молчал. Не произносил ни слова. Вилланис подошёл к Леонардо, но тот попросил его покинуть зал. Когда Вилланис вышел, он так же попросил Мельци оставить его наедине с полицейскими. Мельци удалился.

– Вы могли бы взглянуть на фото? – спросил Блю. – Может, вы видели их…

Блю подошёл, протянул фотографию, которую Пинк нашла в платье Лизы. Леонардо посмотрел и тут же сказал:

– Да. Эти трое – Микки Маус, Губка Боб и Барт Симпсон. По крайней мере, похожи. Девушка напоминает мою Лизу… Но это не она.

– Откуда вы их знаете?

– Я обязан знать такие вещи. Я художник…

– Они были у вас?

– Да. Кто-то из них… Одни из бесчисленных копий.

– И что им было нужно?

Леонардо молчал, напряжённо поглядывал на кирпичные стены, потом переводил взгляд на открытое окно. Откуда-то из глубины замка раздавались едва различимые шаги, потом послышался смех. Леонардо быстро посмотрел в сторону двери.

– Простите,

мне некогда, – сказал он тихо. – Я должен вернуться в королевский замок. Меня ждут.

– Да. Мы сейчас уйдем… Скажите только, чего они хотели? – спросил Блю.

– Они спрашивали о ней.

– О ком?

– О Лизе… О моей Лизе…

– О вашей Лизе?

– Да.

– А разве ваша Лиза не в Лувре? Насколько нам известно, когда-то давно вы привезли её сюда. Потом завещали Салаи, сестры Салаи продали картину королю Франциску, затем она хранилась у короля в Фонтенбло. Потом, спустя многие годы, оказалась в Музее Лувра…

Леонардо улыбнулся и как-то странно взглянул на Блю. Затем собрался и тихо ответил:

– Да. Конечно. Она в Лувре. Где ей ещё быть…

– А это, случайно, не она?

Блю протянул Леонардо фотографию мёртвой Лизы. Ему показалось, что, взглянув на изображение, художник на мгновение потерял дар речи, даже отшатнулся в сторону окна. Он жадно всматривался в лицо мёртвой Лизы, что-то мысленно просчитывал, взвешивал, но постепенно успокоился, взял себя в руки, протянул фотографию инспектору.

– Нет. Это не она.

Блю с интересом смотрел на него. Ему показалось, что Леонардо узнал её, но промолчал… Шаги и смех затихли. Всё снова погрузилось в тишину.

– Простите, но мне действительно некогда, – сказал художник.

Блю заметил, что по его лбу стекла капелька пота.

– Да. Извините. Если будут вопросы, мы свяжемся с вами.

Когда Моэм и Блю вышли из замка, солнце уже заходило за черепичные крыши домов. Городок затихал. Со стороны Луары дул лёгкий ветер. Неожиданно Блю показалось, что за широченным стволом старинного дерева во дворе замка мелькнули три круга – два маленьких и один побольше, расположенный ниже двух первых. Это было похоже на лицо и два уха. Он пригляделся, но всё исчезло.

– Что-то не так? – спросил Моэм.

– Нет, – тихо ответил Блю. – Показалось.

5

Вери Пинк тем временем отправилась к Марселю Дюшану. Её визит не стал для художника полной неожиданностью. Она успела позвонить ему по дороге и предупредить о своём визите. Хотя не сказала, по какому именно поводу она придёт. В Нью-Йорке было шумно, пыльно и душно. На дорогах растянулись многокилометровые пробки, похожие на жирных, спящих на ходу питонов. Понимая, что сильно опаздывает, Пинк припарковалась, вышла из машины и дальше отправилась пешком. Слышались визг сирен, пение уличных музыкантов, крики продавцов всякой мелкой всячиной, свистки дорожных полицейских. Бетонные, стеклянные и кирпичные конструкции небоскрёбов, словно тела гигантских скал, вонзались своими острыми вершинами в какую-то невероятную высоту. Над головой, как на картинах абстракционистов или кубистов, прорисовывались чёткие прямоугольники, квадраты, круги и треугольники серо-голубого неба. Пинк спешила, но то и дело приходилось останавливаться, толпа была стихийной, напоминающей реку с двойным течением, её то отбрасывало назад, то выносило вперёд. Наконец она добралась до нужного здания, зашла в холл, села в лифт и поехала куда-то высоко-высоко, к самым облакам.

Марсель Дюшан встретил её приветливо. Он был одет в классический тёмно-синий костюм и белоснежно-белую рубашку. На ногах красовались туфли из чёрной лаковой кожи. Волосы были зачёсаны назад и покрыты тонким слоем воска. Он пригласил Пинк пройти в апартаменты. Лизу она увидела сразу. Та сидела в кресле посреди гостиной перед столом, на котором стояла шахматная доска. Было видно, что Лиза усиленно думала, не могла понять, какой именно ход сделать дальше, чтобы не проиграть.

– Ну… что? Так и не решилась? – спросил Дюшан.