Лоцман. Власть шпаги
Шрифт:
– Да, он обычно рано поднимается… Да вот же он!
Тот самый! Сутулый, с вытянутым лицом и бесцветными, каким-то рачьими, глазами. Именно его и встретил Бутурлин вчера в компании Готлиба Шнайдера! Черт возьми… Неужели они и помолвку вчера успели спроворить? Неужели – опоздал? Ла-адно, поглядим.
С ненавистью сузив глаза, молодой человек выскочил из-за стола, едва не разлив пиво, и, бросившись наперерез Майнингу, сильно толкнул купчишку плечом.
– Вы что толкаетесь, любезнейший господин?! – Бутурлин тут же принялся возмущаться. –
– Я приду, – купец скривил тонкие губы. – Уж в этом не сомневайтесь. Надо учить наглецов.
С секундантами лоцман разобрался быстро, да нечего было их и искать – все те же: доктор Иеронимус Байер и старый пират Жоакин Рибейруш. Все трое, включая Бутурлина, переправились через Неву на большой лодке и в ожидании оппонентов принялись прохаживаться по лесной опушке, время от времени поглядывая на реку.
– Малина здесь вкусная, – подойдя к развесистым кустам, Жоакин скушал ягодку. – Крупная какая, ага.
– Крупная, – доктор Байер – высокий и худой мужчина лет сорока, с небольшой остроконечной бородкой и вислыми темными усами, одернул опрятный темно-синий кафтан, шитый из дорогой ткани, однако же почти безо всяких украшений, не считая пуговиц. Излишнее украшательство как-то не было принято у лютеран, хотя до крайностей они в этом вопросе не доходили, как, к примеру, те же кальвинисты, именуемые в Англии пуританами, а во Франции – гугенотами. Кстати, многие из них в последнее время осели в Ниене – после гонений на родине. Однако же доктор все же был чистый лютеранин, без всяких дурацких перегибов; португалец же исповедовал католицизм, а Никита Петрович, как и почти все русские люди, состоял в православии. Такая вот собралась компания, поистине – пестрая, что в национальном, что в религиозном планах.
– Хорошая ягода, да, – срывая малину, покивал врач. – Вернемся – пошлю сюда служанку. Пусть соберет да насушит.
– Служанку, ага, – сеньор Рибейруш ухмыльнулся и шмыгнул носом. – Это ту самую-то, сисястую? Марией ее зовут, кажется.
Герр Байер тут же напрягся и поджал губы:
– Мария – славная и добрая девушка!
– Кто бы сомневался! – хмыкнул пират. – Идеальная служанка. Особенно – для вдовца. Ладно, ладно, дружище, умолкаю! Смотри, не проткни меня скальпелем… Никита, а ты что же малину не ешь? Не любишь?
– Да пока неохота что-то, – вглядываясь в широкую речную гладь, лоцман сузил глаза – вроде как от пристани Ниена отчалила какая-то лодка, и даже не одна. Две… Нет, три даже!
– Торговцы ярмарки, – глянув, прищурился доктор.
Португалец покачал головой:
– Скорей, местные. Вон, как ходко идут. За мыс поплыли. Это здесь, рядом. Видать, сенокос там у них.
– Да там, похоже, солдаты! – закрывая глаза от бьющего солнца приложенной ко лбу ладонью, Никита Петрович покусал губу. Верно, ловят кого-то.
Вместительный баркас как раз
– Однако где же наши уважаемые оппоненты? – задумчиво подергав ус, герр Иеронимус Байер тут же и усмехнулся, заметив, наконец, быстро пересекающую реку лодку, направляющуюся как раз к околице Спасского.
– А вот, похоже, и они.
Дующий еще с утра ветер утих, и спокойные волны словно бы шепотом лизали узенькую полоску песка. Сильно пахло клевером, рядом, в камышах, кричали-крякали утки. Пара рыбацких челнов покачивалась на волнах невдалеке, у мыса.
– Что-то не нравятся мне эти солдаты, – негромко протянул португалец. – И зачем они за мысок поплыли? Что им там надо?
Между тем уже стало можно хорошенько разглядеть сидевших в лодке людей. Бутурлин тут же узнал рижанина, с которым было еще двое незнакомцев при шпагах. Секунданты, кто же еще…
Молодой человек азартно потер руки:
– Что же, покуда неплохо все складывается.
Лодка с оппонентами мягко ткнулась носом в песок. Сутулый верзила Фриц Майнинг выскочил на берег первым. Секунданты несколько поотстали – привязывали лодку.
– Имею честь, господа! – подойдя ближе, Майнинг сбросил в траву шляпу и плащ и обнажил шпагу. – Что же, начнем?
Со стороны реки вдруг ослышался резкий крик выпи! Верно, где-то рядом располагалось болото или просто сырое место – выпь любит влагу.
– Начнем! – невольно вздрогнув от крика, Бутурлин вытащил из ножен клинок.
Оба встали в позу, называемую «прямой угол». Как и принято в дестрезе. Разящая сталь клинков угрожающе вспыхнула в лучах летнего солнца. Бутурлин первым сделал выпад, укол…
– Стоять! Шпаги в ножны, господа!
Никто и не заметил, откуда появились солдаты! Кажется, с мыса… Дюжина крепких усачей в синих, с желтыми отворотами, куртках, и с ними офицер в золотистом шарфе. Те самые! Так вот они куда плыли! Сделали вид, что – мимо, а сами…
Все эти мысли молнией пронеслись в голове лоцмана… и тут же пришло решение!
– А ну, живо к лодке! – крикнул он по-русски и, махнул рукой друзьям, опрометью бросился к реке.
Секунданты – доктор и бывший пират – сообразили быстро и тотчас же помчались следом.
– Догнать! – заорал позади офицер. – Арестовать. Живо!
Хлестнули в лицо ветви ивы. Бутурлин на бегу усмехнулся. Ну, ну, догоняйте! Если выйдет, ага.
Через пару минут друзья уже подбегали к лодке, спрятанной в зарослях ракиты и плакучей ивы, клонящейся к самой воде. Осталось миновать лишь густые заросли черной смородины, разросшейся по всему берегу на радость местной ребятне. Еще немного и… А там еще, по реке, погоняемся! Еще немного…
И вдруг…
Из кустов поднялись строем шведские стрелки! Тяжелые стволы мушкетов легли на упоры, нетерпеливо дымились фитили.