Лодка над Атлантидой (С иллюстрациями)
Шрифт:
— Если бы мы летали всю нашу жизнь, — часто говорила она Ауте, — я все равно не стосковалась бы по Земле.
Аута же с грустью смотрел на нее в эти минуты. Иногда он спрашивал ее, любила ли она когда-нибудь покинутую ею Землю.
Позже, когда их путешествие подходило к концу, Неферт смогла определить причины своего равнодушия к видневшейся через окно корабля Земле, напоминавшей теперь огромную земную луну.
— Что я видела на Земле, которую вижу полностью только отсюда? — сказала она. — Ничего, кроме дворца, огромного храма, нескольких жрецов и дворца в садах Святой Вершины. Я не могла
Прошло много времени после их отлета, прежде чем Аута рассказал ей правду о Тефнахте. Услышав его рассказ, она долго плакала. Позже Неферт начала постепенно понимать настоящий смысл происшедшего. Она не любила ни Атлантиду, ни людей и, по сути дела, пока была на Земле, не знала, кто такие люди. Она любила единственного человека и была верна ему всей душой, хотя вокруг нее все говорили, что это не человек, так как он раб и черный. Только интуиция женщины подсказала ей, что тот, кого она видела лишь мельком и с которым всего лишь раз поговорила, был умен, красив и добр, что он должен быть для нее всем. Зная, какое наказание ожидает обоих, она спрятала любовь в глубине своего сердца. Вероятно, поэтому ее любовь и стала такой непреодолимой. А здесь, на небесном корабле, среди умных людей другого мира, она поняла, что гордыня и ненависть ее отца, жестокость ее брата отрезали ей дорогу к единственной настоящей любви и уничтожили самую красивую страну мира. В это мгновение смерть отца показалась ей естественной. Потом ей захотелось на Землю. Когда она призналась в этом Ауте, тот не удивился. В порыве радости он сильно сжал ее в объятиях.
— Я ничего не знаю о тайне нашего полета, — сказала ему Неферт. — Я привыкла к нему, вот и все. Если бы тебя не было со мной, я умерла бы от страха в самом начале. Теперь же я не удивляюсь ничему; ни тому, что мы, как духи, поднимаемся с пола на потолок, и ни тому, что я могу поднять тебя одной рукой и пустить, словно птицу, чтобы ты полетел. — Потом она испуганно посмотрела на него и крепко сжала его руку. — Но не без меня! С тех пор как корабль стал вращаться вблизи Земли, ты перестал быть пушинкой… — И она засмеялась.
— А теперь хочешь — полетим на Землю?
— Теперь — да. Теперь тебя никто не сожжет на костре за то, что ты любишь меня, и меня никто не разрежет на семьдесят частей, чтобы потом выбросить на городскую свалку, только за то, что я люблю тебя.
— А тебе не жаль Атлантиды? — спросил Аута.
Неферт не ответила. Она посмотрела на огромную, плывущую по черному небу звезду в голубых и зеленых пятнах. Человек не может жить в коробке, какой бы вместительной она ни была. Даже чужеземцы чувствовали себя стесненно и тосковали по Земле почти так же, как и по своей планете.
Число витков, высчитанных Хором, еще не истекло. Но чужеземцы с нетерпением ожидали возвращения на Землю для завершения исследований, с тем чтобы окончательно узнать, стоит ли звать сюда своих соотечественников или отправиться на поиски другой, более подходящей планеты.
— Почему вы считаете Землю непригодной для себя? — спросил однажды Аута.
— Она одновременно пригодна и непригодна, — ответил ему Хор. — Остается разобраться лишь в том, каких качеств больше, хороших или плохих. Я знаю, что она похожа на нашу планету, разве
— Разве нет планет, подобных вашей?
— Есть… и, должно быть, их предостаточно в необъятном звездном мире. Но даже нашей долгой жизни не хватит для того, чтобы искать их.
— Однако к нашему воздуху вы привыкли довольно хорошо.
— Мы тебе никогда не говорили почему. Нам задолго были известны плотность и состав вашего воздуха. Ты теперь знаешь, как мы исследуем видимые и невидимые лучи… Вот они-то и показали нам это. Тогда в течение ряда лет мы стали приучать себя к такой плотности в специальных комнатах. Но многие так и не смогли привыкнуть. К тому же для всех такие комнаты построить нельзя.
— Значит, если бы вы могли привыкнуть к воздуху, вам незачем было бы уходить отсюда.
Хор улыбнулся: ему понравился вывод, сделанный представителем жителей Земли, которые поклоняются звездам, а иногда просто корням деревьев. И он ответил ему;
— Ты прав, но воздух — это еще не все. К воздуху привыкнут потомки тех, кто прилетит на Землю. Да и к пище тоже. Нас смущают две вещи: смогут ли привыкнуть хотя бы потомки к разнице в весе и найдем ли мы на вашей Земле источники силы. Ты же понимаешь, нас не удовлетворят ни медные топоры, ни путешествия на ослах.
— А почему ты заговорил о различии в весе? — спросила Неферт. — Я никак не могу понять, почему вы ростом меньше наших мужчин, а говорите так, будто бы вы тяжелее их. Даже я, по моему мнению, могу легко поднять каждого из вас.
— А ну, подними меня! — воскликнул, улыбаясь, рулевой.
— Для вас мы легки, — сказал Хор с улыбкой. — Тяжелы мы для нас самих, так как Земля ваша больше и притягивает к себе в три раза сильнее, чем наша планета. Если вы прилетите к нам, вы станете легче и, вероятно, сможете высоко прыгать без крыльев… Только вас никто не примет там за богов.
— Ты заметила, Неферт, — добавил Аута, — в начале полета нас ничто не притягивало, и мы не обладали никаким весом! Затем корабль стал вращаться, как планета, и мы снова обрели вес. Это нетрудно понять!
— Ну уж и не так легко, — сказал Хор. — Легко, когда известно. Тот, кто узнал это впервые, вероятно, затратил всю свою жизнь и к тому же воспользовался предположениями предшествующих поколений.
— Разве только силу притяжения предстоит нам исследовать? — вмешался снова рулевой. — Вот, например, мы не знаем, сможем ли легко ужиться с вами. Несмотря на то что мы похожи по крови и общему виду, наше тело холоднее вашего.
— Это не самое главное, — сказал Хор.
— Для тебя, конечно, нет! — засмеялся рулевой.
— Речь идет о другом, — продолжал Хор без раздражения. — Наших людей не так много. Необходимо знать, сколько человек живет на Земле…
— Их стало теперь меньше! — сказала Неферт.
Хор закусил губу и продолжал:
— …и сколько может прокормить планета. Мы никогда не посмеем переселиться к вам, если наше прибытие окажется для вас бременем. Мы хотим помочь вам или, как говорится у вас, заплатить за то, что вы нам дали, но ни в коем случае не доводить вас до нищеты. Наше прибытие должно сделать жизнь всех земных жителей лучше, а не хуже.