Логическая история цивилизации на Земле Дополнительные доказательства моей теории (часть первая)
Шрифт:
Во всяком случае еврейский бог Элох, Илу, Али, Эллу, Илия и так далее вплоть до Аллаха, все – древнееврейские, и одно это говорит, что всем нам бога дали именно евреи. И не только богов, но и – эллинов, древних греков. Остается сказать, почему же эллины не иберийцы и не иверийцы? Ведь эллины как раз и находятся между ними. Дело в том, что эллинов так назвали по Второзаконию, а иберийцев с иверийцами – по Первозаконию. Разница большая.
Вернусь–ка ненадолго почти к Адаму и Еве. Вот что пишет Ренан об этих днях: «Мы наблюдаем в глубокой древности два типа морали: арийский и семитический. Строгая моногамия была у первобытных арийцев. Ребенка воспитывали мать и отец. У семитов дух расы был не менее силен, но строгой моногамии не было. Арийский язык стоял гораздо выше, особенно по части глагольных спряжений. Это замечательное орудие, созданное инстинктом первобытного человека. В семитическом
Мысли в этой цитате – никакой. Это даже не прейскурант, в нем хотя бы есть цены, а просто перечисление товаров. Или звезд на небе. Или песчинок в куче. Между тем, в упомянутой книге я подробно описал, как возник Афганистан на еврейском пути из Индии на Большой проходной двор от Баскунчака до Тихого океана, который организовали тоже евреи. И именно крепкая семья помогла и помогает доныне противиться афганцам любым завоевателям. Что касается глагольных форм, то именно проходной и постоялый двор, харчевня их формирует. Что касается евреев–торговцев, то им 18 времен глаголов как у англичан вовсе ни к чему. Расхваливать товар можно минимальным набором глаголов, не говоря уже об их временах. Главное знать как можно больше имен существительных, ибо они и есть – товар. Или единица веса, в общем, измерения. А те, в харчевне, со всеми своими 18 временами глаголов для тонкой передачи, например, любовных чувств, находясь на базаре, то и дело переспрашивают: «А это что такое? А это как называется? Откуда же это привезено?»
Однако надо возвращаться к главному предмету этой статьи, к исламу, к его происхождению. Намеков в истории – полно, но они такие глухие, что из них ничего нельзя понять. А глухие они потому, что в них нет основного стержня повествования, причины, на которую можно навешивать хоть сорок времен глаголов для украшения речи.
Вот что пишет Ренан: «У кочевников мало праздников; празднование (hag) предполагает существование постоянного религиозного центра. Представление о нем тесно связано с пилигримством. Слово hag (хаг), общее всем семитическим наречиям без исключения, восходит, вероятно, к той древней эпохе, когда общие предки евреев, арабов и арамейцев жили вместе на небольшом пространстве земли».
Я думаю, Ренан недаром в скобочках обозначил транскрипцию hag как «хаг», ибо транскрипция эта – ложная, как наворачивают в плохой загадке всякой не относящейся к делу белиберды, «чтоб труднее отгадать». Этот hag на самом деле всему миру сегодня известный «хадж» – паломничество в Мекку, – к «постоянному религиозному центру». И нарочитость этого «хага» подтверждается следующей его же цитатой: «Особенно долго держалась среди жителей Паддан–Арама легенда о мифическом Орхаме, царе Ура, которого называли Aborham, Abraham, то есть Отец–Орхам с чертами, присущими Аврааму». Ибо уж кому же еще не знать, что «ор» – земля, а «ур» – свет, как не Ренану. И уж слог «хам» никак нельзя пропустить, чтобы не вспомнить Хама. Ведь в те времена слов было неизмеримо меньше, чем сегодня. И сочетание Хама и «земли» в одном имени я бы обязательно сопоставил. Вышло бы у меня нечто похожее на свет в земле Хама. Другими словами, нам морочат голову невероятной толщиной книги, собственно, ни о чем. Это выглядит для меня книгой Гиннеса или беспорядочным сборником анекдотов, но не научным исследованием.
Для меня важно только слово хадж, и почему он возник в тех краях? Ренан молчит, постараюсь ему помочь. Во–первых, выбросьте из головы «мало праздников», «пилигримство» и особенно «небольшое пространство земли». Это все, «чтоб труднее отгадать» и к делу не относится. Во–вторых, у кочевников, наоборот, больше праздников, чем у земледельцев по определению их труда и я даже не буду этого объяснять – скучно. В третьих, пилигримство – это церковная обязанность, а не веление души. Хотя с годами и веками оно к душе, так сказать, прилипает. В четвертых, кочевники не могут жить на небольшом пространстве, иначе они с голоду помрут. Ибо кочуют только там, где прокормиться на одном месте не могут. И по большому счету кочевники не гоняют свои стада, а лишь следуют за ними туда, куда они идут кушать свежую траву или мох ягель.
Перехожу к примерам. Северные олени делали свои круги по тундре еще до того, как люди догадались ходить за ними и убивать себе на прокорм. В казахстанских и монгольских степях – то же самое. Только там, естественно, не северные олени, а овцы и еще кое–какая степная живность. И эти стада ни в коем случае не сбивались в большие скопища стад, а каждое стадо ходило по своему кругу, пересекая круги соседних стад всего в двух точках. И тогда, когда соседнее стадо не находилось в точке пересечения, так было
Перехожу к кочевникам. Наука стадовода, хотя он никакой не стадовод, а просто преследователь стада, состоит в том, чтобы все запоминать и стараться оптимизировать. Поэтому, например, на этих кругах в удобном для себя месте, делали свои некрополи, чтоб не хоронить своих сородичей, где попало на круге. Благо покойника можно было просто привезти туда с любой точки круга. Были на круге и другие приметные и любимые места, например, для женитьбы или для массового забоя животных. И даже для поста, когда у животных опять же массово появляются детки. Вот на этих–то местах даже ставили столбы каменные, чтоб не ошибиться. Их нам Ренан уже описал. Семь лет – долгий срок, а по кругу ходили не с такой точностью как швейцарские часы, поэтому и наблюдался хадж, то есть ускорение в заданном направлении, если в нужный срок к столбу не попадали. Луна–то все–таки светила и была намного точнее швейцарских часов. В итоге у Ренана «общее всем семитическим наречиям без исключения», то есть хадж, присущ не только семитическим народам, но даже и чукчам, и казахам, и монголам.
Самое главное при этом, что хадж – веление души как таковой, переходящее в традицию, притом для каждого племени–стада – свой собственный, тут Ренан прав. При этом заметьте, ни одному в любом из племен дураку не придет в голову совершать какой–нибудь общий для всех племен хадж в какую–нибудь общую точку наподобие Мекки. Это просто невозможно физически, не говоря уже о сумасшествии. Недаром ни один мекканский хадж не обходится даже ныне, в век спутниковых телефонов, без массовой гибели людей и в Мекке, и на пути к ней. Конечно, никакой дурак бы в Мекку не ходил, если бы этот хадж лет пятьсот не вдалбливали в голову как «Отче наш». Ежедневно пять раз в день. Туда бы, конечно, ходили, но не иначе как по причине, по которой мы ходим в театр, кино и цирк. Но это же – большая разница, хотя бы потому, что в эти заведения ходят круглый год, не назначая себе строгую дату вроде дня суицида или женитьбы.
Окончательно: хадж в Мекку такой же идеологически принудительный «праздник» как пасха, особенно христианская, которая не следует никаким небесным явлениям как у евреев. Следовательно, этот праздник, в общем–то, никому не нужен кроме авторов идеологии. Бараны кстати тоже прыгают в пропасть за вожаком.
Я постепенно подкрадываюсь к своей цели. Постепенно потому, чтобы на фоне галиматьи выигрывала моя концепция. Ренан: «Египетский бог обитал в храме, в ковчеге. Израильтяне переняли этот опыт, устраивая ковчеги или скинии. В египетском ритуале «такая» (кавычки – мои) маленькая часовня всегда ставилась на носилки, имевшие форму лодки, которые священники несли на своих плечах во время довольно продолжительных странствований божества. Поселившись в стране гошен, израильтяне, без сомнения, устроили себе такой «ковчег». Покинув страну, они, вероятно, унесли с собой ковчег. Лодка, которая была необходимой принадлежностью скинии в Египте, исчезла в этом новом употреблении, осталось нечто вроде большого ящика, снабженного палками для ношения на руках».
Все это пишется, как будто практически все мы не знаем, что такое Ноев ковчег. Ковчег – это морское судно тех времен. И какого тогда черта сухопутные египтяне хранили своего бога в морском судне, о каковом и знать у них в пустыне невозможно. А ренановы израильтяне, еще более сухопутные, так как и Нила у них в сухой как печка Палестине нет, какого черта «переняли» этот идиотский «опыт»? И какого черта Ренан, знавший до самых незначительных мелочей всю подноготную истории израильтян, отождествляет скинию с ковчегом? Он что не знает, что скиния – это бедуинская палатка наподобие цыганской? А ковчег – какой–никакой, а корабль. А у него «скиния или ковчег». А «часовню в форме лодки» хоть кто–нибудь себе представляет? Да еще и с приделанными к ней «палками для переноски на плечах или руках». И вся эта дурь у Ренана, заметьте, «без сомнения». Притом в книге на 1000 страниц, видите ли, не нашлось места для более вразумительного не то, чтобы объяснения, но даже и описания.