Логика птиц

Аттар Фаридаддин

Вопрос пира, идущего по пути

Шёл по пути некий пир, предводитель, увидел сонм ангелов. В большом ходу был там один вид монет, и ангелы выхватывали их друг у друга. Шейх спросил ангелов: «Что за монета, расскажите, в чем дело?» «О пир пути, — ответила духовная птица, — шёл здесь некто, заболевший путём, из чистого сердца его вырвался вздох, и, проходя, омыл он тёплыми слезами дорогу. И теперь мы за эти тёплые слёзы и прохладный вздох, что на пути боли вырвались, друг с другом соперничаем». О Боже! У меня много стонов и слёз, если ничего больше нет у меня, хоть

это есть точно. Если положены там слёзы и стоны, то в наличии этот товар у раба. Очисти же двор моей души стонами, затем омой тетрадь мою слезами моими. Иду, заблудившийся, не нашедший дорогу, и сердце только черноту обрело, подобно демону. Будь вожатым моим, смой и тетрадь мою, и оба мира со скрижали моей души. Из-за Тебя бесконечна боль в моём сердце, и если есть душа у меня, то стыдно мне пред Тобой. Проведя жизнь в печали из-за Тебя, я желал бы ещё сто таких жизней. Пока текла моя жизнь в горе из-за разлуки с Тобой, каждый миг я переживал всё новую боль. Из-за самого себя среди сотни мук могу я остаться, так удержи мою руку, о Подающий мне руку!

Абу Сайд Майхани и пьяный

Мужчины пути с Абу Саидом Майхани однажды в ханаке находились. Подошёл пьяный, в слезах, не находя себе места, к двери ханаки взволнованно. Начал вести себя безобразно, рыдать и более прежнего пить. Заметив его, шейх к нему вышел и встал над ним, успокаивая. «О ты, пьяный, поменьше ругайся, — сказал шейх, — зачем ты здесь? Дай руку мне, подымайся». «Эй! Пусть Всевышний поможет тебе, — ответил тот. — Взять руку — это не твоё дело, о шейх! Ты свою возьми голову и ступай мужественно, а меня оставь с головой, склонённой пред Ним. Если бы любой был в силах руку подать, муравей тоже стал бы эмиром давно. Уходи! Взять руку — не твоё это дело, я — не твоего состояния, уходи!» От его боли шейх пал на землю, от слёз желтое лицо его покраснело. «О Ты, Который Суть всё! Будь необходим мне! Упал я, подняться мне помоги. Я оставался в яме зиндана в оковах, в такой яме кто мне руку подал бы? И тело моё испачкалось в заключении, и сердце моё измучилось в истощении. Пусть очень грязным, но я выступил в путь — помилуй меня, ибо я вышел из ямы и из зиндана».

Ариф просит Бога о прощении

«Если завтра Всемогущий, — сказал некто из благородных, — в Поле воскресения спросит меня: "О безысходный! Что же принес ты с собой?", я отвечу: "Что из зиндана приносят, о Боже? Полно грехов из зиндана принес, потеряв и ноги, и голову, пришёл в изумлении. Ветер в руках, а сам — лишь прах перед Твоим порогом, пути Твоего я пленник и раб. Поэтому не продавай Ты меня, надень наряд из милости на меня, чтобы отнесли меня чистым вопреки моей грязи, и верующим меня земля приняла бы. И когда земля с кирпичами моё тело покроют, прости всё хорошее и дурное, мною содеянное. Раз допустимо сотворить меня безвозмездно, то и простить безвозмездно меня — объяснимо!.."»

Уход Низама аль-Мулка

Когда подошёл час Низама аль-Мулка [367] он воскликнул: «О Боже, уйду я с пустыми руками. О Творец! Каждый раз, Господи, когда мне кто-то встречался, о Тебе говорящий, я старался побольше о нём разузнать, помогал, становился другом ему. Я привык упоминания о

Тебе покупать и никогда не продавал их другому. Так как много раз я упоминания о Тебе покупал и ни разу их не продал, как нечто иное, в последний мой час меня выкупи, ведь Ты — друг тех, кто друзей не имеет. Помоги мне». Боже, помоги мне в тот миг, ибо тогда, кроме Тебя, у меня никого и не будет. Когда мои чистые друзья с кровью в глазах от моей земли свои руки отнимут, протяни мне Свою надёжную руку в тот час, чтобы ухватился я быстро за полу Твоей щедрости [368] .

367

Низам аль-Мулк (1018-1092), великий визирь Сельджукидов.

368

Оборот «за полу щедрости» связан со старинным обычаем подданных касаться края одеяния правителя, вместо того чтобы взять руку правителя, когда последний, чуть склоняясь, подавал свою руку в знак милости и благоволения.

Сулейман и муравей

Когда Сулейман со своими знаниями в безысходности воззвал к муравью: «Скажи мне, о ты, который меня изумлённее! Какая глина в большей мере смешана с горечью?», тотчас ему ответил хромой муравей: «Последний кирпич на тесной могиле. Когда последний кирпич соединится с землёй, зарыты, все дочиста, под ним и надежды». Когда у меня под землёй, о Пречистый, надежда сорвётся и на Вселенную [369] , и кирпич наконец мне прикроет лицо, Ты не отворачивай от меня лик Своей Милости. И пока на этого изумлённого не набросают земли, ни в коем случае ничего не говори мне в лицо. Таким образом, ни об одном из многих грехов Ты в лицо мне не скажешь, о Боже! Ты — абсолютно Милостив, о Творец! Оставь все, что было, и — прости.

369

«Вселенная» здесь означает всех мыслимых живых существ.

Абу Сайд в бане

Абу Сайд Майхани был в хамаме [370] , там беспардонный гаэм [371] попался ему. Собрал он грязь с шейха вплоть до его рук и выставил её перед глазами шейха. «О ты, чистая душа, поведай мне, что такое благородство в этом мире?» — спросил шейха гаэм. «Спрятать грязь и не показывать её людям — это и есть благородство», — ответил шейх. То был достойный ответ гаэму, от которого тот сразу пал шейху в ноги. Он признал свою глупость: шейху стало весело, а гаэм раскаялся. О Творец, Господь мой, Покровитель! О Падишах, Заботливый и Прощающий! Всё благородство людей мира — лишь капля от моря Твоей щедрости, ведь в Тебе сила гаэма абсолютна — но лишь по сути [372] , и описать Твоё великодушие вообще нет возможности. Прости нам нашу наглость и наше бесстыдство и не показывай нашу грязь нашим глазам.

370

Хамам — баня.

371

Старинное слово, ещё не полностью вышедшее из употребления. Так называли особого прислужника в бане, который жесткой тканью стирал грубую грязь с тела пришедших, прежде чем те начинали мыться водой.

372

Подразумевается, что Бог, Всемогущий и Всеведущий, всегда может показать человеку его подлинное лицо, в том числе всю человеческую грязь, но всё-таки не делает этого.