Логофет. Убить скуку
Шрифт:
– Сэм! Прекрати!
– Гаркнула она вслух, трясущимися руками наливая себе очередную стопку водки.
– Что происходит?
– Одновременно воскликнули Жан и Сагресса, Хотен и Везунчик только удивленно смотрели на друзей.
– Ментальное нападение?
– Весь напрягся Жан.
– Отсроченное проклятие?
– Тревожно всматриваясь в возлюбленного, вторила ему эльфийка.
– Все в порядке. Это наше семейное дело.
– Излишне резко, чем хотела, ответила Арина и залпом осушив стопку, потянулась за мясом.
– Семейное..?- Начала, было, травница, но Сэм ее перебил:
– Все в порядке, дорогая.
Жан протянул руку к штофу и налил всем водки, как заподозрила Арина, для того чтобы ей меньше досталось. В этот момент у столика нарисовался довольный Домин.
– Яр Сэмуэль,
Ого, уже и яр, подумала захмелевшая Арина. Про голос в голове она старалась не думать, чтобы окончательно не впасть в меланхолию. Сэм взобрался на помост. Арина видела, что он напряжен и немного нервничает, поэтому постаралась направить в сторону друга как можно больше положительных эмоций, сопровождая их подбадривающими мыслями. После того как начинающий маг научился ставить защитные блоки, он не испытывал того сильнейшего эмоционального прессинга которому подвергался в юности. Но с Ариной у них была постоянная эмпатическая связь. Этот канал Сэм никогда не перекрывал. Он благодарно кивнул подруге и провел ладонью по струнам. В зале моментально наступила полная тишина. Народ неизбалованный зрелищами затих в предвкушении. Сэм что-то шепнул, и звук усилился, разливаясь по всей округе. Жан, словно для того чтобы лучше видеть пересел на место Сэма между Ариной и Сагрессой. Теперь Арина с одной стороны чувствовала горячее мускулистое предплечье Хотена, а с другой не менее горячее касание бедра Жана. Слегка опьяневшая девушка про себя довольно мурлыкала. "Сделал гадость - на сердце радость" - прокомментировал внутренний голос, который Арина проигнорировала. Крепкий самогон сделал свое дело. Все вокруг казалось несерьезным и преодолимым. Сэмуил заиграл красивую и сложную пьесу. Арина сразу же закрыла глаза, погружаясь в волшебство звуков. Она всегда так делала когда слушала музыку. Все вокруг прекратило существование остались лишь она и перебор гитарных струн. Сэм играл свой любимый "Танец морских стихий". Раньше Арина даже не представляла себе, что из гитарных струн можно извлечь настолько сложную мелодию. Она слышала чаек, шум набегающих и разбивающихся о скалы волн, крики людей сошедшихся в яростной схватке с чудовищным ураганом, свист ветра и плач по погибшим товарищам. Когда Сэмуил закончил играть, несколько секунд в зале было тихо. А затем, как пишут в музыкальных обзорах: "...тишина взорвалась громом оваций...", а так же воплей и криков. Со всех сторон кричали : "Еще!" Довольный Сэм кивнул и заиграл сложный проигрыш. Это уже была любимая Аринина пьеса "Плач дождя". Дом. Дочь. Собственная смерть. Она всегда плакала под эту музыку, каждый раз, заново переживая тот давешний сон, на лесной поляне. Положив голову на плечо боящемуся пошевелиться Хотену, Арина полностью погрузилась в воспоминания. Когда музыка затихла, из-под закрытых ресниц выкатились две слезинки. Жан резко наклонился к ее лицу и, чуть касаясь кончиками пальцев щек, снял светящиеся капли. Арина открыла повлажневшие глаза и встретилась взглядом с охотником:
– Как бы я хотел убрать твои слезы губами, - прошептал он, - Эй, менестрель, а веселых песен у тебя нет? А то тут девушки уже рыдать начинают.
– И не только девушки, - шмыгнул носом Велко.
Сэм улыбнулся и выдал веселую танцевальную мелодию. Тут же группа наемников сидящих в конце зала подхватила нескольких взгрустнувших молодух, и они всей дружной компанией пустились в короткий зажигательный танец - три прихлопа, два притопа, поворот и визг. В окно, распихивая оккупировавших его крестьян, всунулась счастливая физиономия Хоньки.
– Я тута бубенец принес, может, сгодится?
– Радостно поинтересовался он.
– Сгодится, - встрепенулась Арина, выхватывая бубен из рук парнишки, - Сэм, давай, наяривай!
Она легко вскочила на помост рядом с другом и присоединилась к концерту.
Я обманывать себя не стану, Залегла забота в сердце мглистом. Отчего прослыл я шарлатаном? Отчего прослыл я скандалистом?*Всеобщее
– Цыганочка! Танцуют все!
Наемники уже сдвинули столы к стенам, освобождая в центре зала место, на улице танцевали прямо на площадке перед окнами. Дети облепили окружающие деревья и висели, словно гирлянды на новогодних елках. Арина легко спрыгнула с помоста, стянула с плеч Сагрессы платок, схватила улыбающегося Жана за руку и втащила на импровизированную сцену.
– Эх, давно я не танцевала цыганочку, - Пожаловалась Арина потолку, - Сэм, жги! С выходом!
И Сэм зажег! Судя по удивленно-восторженным глазам Жана и окружающих, выход Арине тоже удался.
Очи черные, очи страстные!Очи жгучие и прекрасные!Как люблю я вас! Как боюсь я вас!Знать, увидел вас я в недобрый час
Девушка, повязав платок вокруг бедер и грациозно прихлопывая бубном, наступала на охотника, вилась вокруг него, отклонялась и завлекала изящными движениями рук, плеч, головы. При этом, не отрывая взгляда от черных глаз. "Ну же,- кричали ее глаза, - ты сможешь! В тебе тоже течет кровь свободолюбивого народа!"
Ох, недаром вы глубины темней!Вижу траур в вас по душе моей,Вижу пламя в вас я победное:Сожжено на нем сердце бедное.
И Жан поддался этим глазам, постепенно задорная музыка увлекла его, он ответил, интуитивно чувствуя, когда нужно отступить, уступая главную роль девушке. Чувственная мелодия проигрышей постепенно ускорялась, набирая стремительный темп и вместе с нею ускорялись танцоры, разыгрывая перед зрителями, целое представление - любовь, ревность, измена и смерть...
Но не грустен я, не печален я, Утешительна мне судьба моя: Все, что лучшего в жизни бог дал нам, В жертву отдал я огневым глазам!*Когда раскрасневшаяся, слегка запыхавшаяся Арина попыталась спрыгнуть с помоста, ее подхватил на руки Хотен и жарко зашептал на ухо:
– Яресса, твой танец зажег такой огонь в моем сердце, что потушить этот пожар сможешь только ты. Дозволь сегодня вечером проводить тебя до дома!
Сердце у девушки предательски застучало, она хитро улыбнулась, скосив глаза, заметила перекошенное лицо Жана и прошептала в ответ гиганту:
– Не возражаю, но только до дома. А теперь посади меня на место.
Хотен смутился и с довольным лицом аккуратно посадил Арину на скамью. Сэм в это время запел хотайскую народную песенку о нерадивой жене, не знающей как варить кашу. Песенка была незамысловатая, но очень веселая и задорная. Арина налила себе водки и, подняв стопку, провозгласила:
– За великих танцоров! За нас с Жаном! Все промолчали, так сами себя похвалим, - подмигнула она Сагрессе, выпивая очередную стопку крепкого напитка.
– Ты бы закусывала, - недовольно поджала губы травница.
Арина послушалась ее и цапнула с тарелки Везунчика кусок мяса. Велко тут же пододвинул ей все блюдо.
– Яресса Гельтруда, - раздался сзади мягкий баритон, - Позволь пригласить тебя за наш столик.
Арина, судорожно прожевывая мясо, развернулась в сторону говорившего. Это был приятный седоволосый мужчина лет сорока - сорока пяти, в потертой кожаной одежде с мечом на поясе. Но прежде, чем девушка успела открыть рот со своих мест вскочили Жан и Хотен. Велко остался сидеть, но поигрывал ножом с таким видом, что становилось сразу ясно: еще слово - и он пустит его в ход.