Логово гадюк
Шрифт:
— Райдер, черт, — стонет она.
— Так чертовски красиво. Каждый раз, когда я здесь, теперь я вижу только тебя, склонившуюся над моим столом, это очень мешает работать, — рычу я, проводя пальцем по ее клитору, пока Рокси не задыхается и громко стонет. — Такая чертовски твердая, как мой член, когда я даже думаю о тебе.
— Пожалуйста, — умоляет она, и я касаюсь ее ноги.
— Не двигайся, Принцесса, — требую я, снова и снова входя в Рокси, потирая ее клитор, пока она не вскрикнет, обхватив меня. Только тогда я позволяю ей опустить ноги.
Она отдает столько же, сколько получает, отталкиваясь назад, чтобы встретить мои толчки, ее волосы намотаны на мой кулак, а я кусаю и облизываю ее шею, где ее пульс бьется о кожу.
— Ты, блядь, приручаешь меня, — бормочу я.
— Покажи мне, покажи мне, насколько сильно, — требует она, ее голос хриплый, а тело покрыто тонким слоем пота, когда я снова облизываю ее шею и вхожу в нее с дикой несдержанностью. Лед, за который я когда-то так крепко держался, с ней становится просто лужицей воды, а мои стены рушатся.
Мы просто влюбленные мужчина и женщина.
Просто две Гадюки, сплетенные вместе.
— Я люблю тебя, — выдыхает она, и я стону.
— Скажи это еще раз, — требую я.
Я никогда не устаю это слышать, особенно из ее уст. Кажется, она говорит это только тогда, когда я ее уламываю.
— Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя, — повторяет Рокси, встречая мои жестокие толчки. — Люблю тебя! — кричит она, когда я снова врезаюсь в нее, и все еще, тая, мои яйца сжимаются, а член изливается внутри нее, когда она тоже кончает.
Мы падаем на стол, я все еще внутри нее, и когда она снова начинает толкаться, мой размягченный член начинает твердеть.
— Черт возьми, любимая.
— Лучше приступайте к работе, мистер Вайпер, — мурлычет она, заставляя меня хихикать.
— Каждый чертов день, — обещаю я, снова начиная двигаться неглубокими, маленькими толчками, которые она принимает, толкаясь навстречу. — Я люблю тебя, Роксана, моя слабость, моя любовь.
ГЛАВА СЕМИДЕСЯТАЯ
РОКСИ
Я наблюдаю за их взаимодействием между собой, пока потягиваю кофе. Теперь это наш утренний ритуал, и мне он определенно нравится. Они знают об этом, поэтому всегда стараются, чтобы каждое утро они были здесь. Гарретт смеется над тем, что говорит Дизель, Райдер качает головой, а Кензо ухмыляется.
Если я присмотрюсь, то увижу, как они изменились с тех пор, как я впервые села на этот самый стул… да что там, я и в себе вижу изменения… и все благодаря им.
— Нам есть что тебе показать, милая, — говорит мне Райдер, вырывая меня из моих мыслей.
— Да? — с интересом реагирую я и допиваю свой кофе. — Что-то хорошее?
— Что-то потрясающее, — поправляет Кензо, как раз когда я собираюсь спросить, не их ли это члены, и шлепает меня по
Я быстро одеваюсь, чувствуя возбуждение, и они завязывают мне глаза, когда мы садимся в машину.
— Извращение, — бормочу я, заставляя их смеяться. Мы едем некоторое время, и я пытаюсь запомнить повороты, но мне становится скучно, и я отвлекаюсь, когда кто-то начинает гладить мое бедро, ублюдки. Когда мы наконец останавливаемся, я заведена и еще больше раздражена. Двери открываются, а потом кто-то хватает меня за руку и вытаскивает из машины на то, что кажется гравием под ногами. Они идут позади меня.
— Готова, детка?
Это Гарретт.
— Да, блядь, покажите мне, засранцы, — огрызаюсь я, заставляя их снова рассмеяться, когда с меня снимают повязку.
Я в замешательстве смотрю на стоящий передо мной дом… ну, это больше похоже на гребаный особняк. Он черный. Чертовски черный особняк. Я оглядываю деревья, заслоняющие его от посторонних глаз. Слева есть массивный гараж. Двойные двери открыты, и я хмурюсь сильнее. Он потрясающий, абсолютно потрясающий, и, честно говоря, я никогда раньше не видела абсолютно черного дома, кто бы им ни владел, этот кто-то просто гребаный гений.
— Что… что это? — спрашиваю я, сбитая с толку.
— Наш дом. Мы теперь семья, и нам нужно больше, чем квартира. Это для нас, чтобы начать строить наше будущее правильно. Здесь безопасно, у нас есть охрана, и никто не знает, где это…
Райдер нервно замолчал, поэтому Кензо поднялся и продолжил за него.
— Это для тебя, дорогуша, чтобы показать тебе, что мы здесь навсегда. Это наш дом.
— Наше будущее, — добавляет Дизель, а затем подмигивает. — Здесь даже есть подвал, где мы можем поиграть.
— Спортзал, — пробормотал Гарретт.
— Домашний офис для нас обоих, — вставляет Райдер.
— Наш? — шепчу я, оглядываясь на него, прежде чем завизжать. — Можно мне войти?
Они кивают и смеются, и я бросаюсь в двери, как ребенок, просто таращась. Это прекрасно. Стены темно-серого цвета, а полы из темно-белого и черно-золотистого мрамора. Лестница разделена на две части и изогнута вверх. Она современная, как и квартира, но я чувствую разницу, тепло и правильность того, что я здесь. Он выглядит огромным, и мне не терпится его исследовать. Я никогда не представляла дом для себя, потому что у меня не было такой возможности, но теперь, когда я здесь… я не могу не думать, что он идеален.
Просто нужны последние штрихи, например, много черепов повсюду… не настоящих, хотя я бы не отказалась от черепа Дизеля.
Райдер берет меня за руку и соединяет наши пальцы, ведя меня через дверь слева в гостиную с огромным телевизором, пятью кожаными диванами, низким журнальным столиком и ковром. Темные книжные шкафы из красного дерева выстроились в задней части комнаты. Все здесь просто кричит о богатстве владельцев, но в то же время дом выглядит уютно и очень по-моему… по-нашему.
— Он и правда наш? — шепчу я.