Логово мантикор
Шрифт:
Так появился Антон Кюи. Небогатый аристократ, стремящийся вести себя максимально незаметно.
И, как назло, Анжела Скортера откуда-то знала об этом скандале! О чем попыталась намекнуть Амелии, когда они оказались в архиве одни.
И всё же ситуация с убийством начальницы тревожила не меньше. Всё оказалась очень запутанным.
Амелия осторожно отклонилась назад и легла спиной на крышу, сложив руки на талии. Возвращаться домой в Рос категорически не хотелось. Там придётся успокаивать мать, отвечать, что с ней было в полиции, пытаться сопротивляться уверениям родителей, а также разговаривать с отцом.
Резко выдохнув, Амелия решительно села. Ей вдруг стало невыносимо оставаться в одиночестве. Уже через час, перекусив по дороге в кафе, она появилась на пороге архива.
* * *
Уже сделав заказ и ожидая его за столиком в уютном углу кафе у окна, Матильда задумалась, глядя на спешащих снаружи куда-то людей. Ледяная сангрия позволила расслабиться. О неприятном утре напоминал только браслет с рунами на руке. Она задумчиво провела по нему пальцем.
Анжела была, возможно, хорошей начальницей. Наверное. Девушка вздохнула и добавила себе вина.
Матильда, несмотря на свои двадцать три года, имела изрядную долю юношеского максимализма. Кто-то говорил, что это огрехи воспитания. Кто-то – что девчонку избаловали. Кажется, именно эти упущения в воспитании Анжела, стерва такая, как-то весьма громко обсуждала в рабочей столовой.
Да, начальница зажимала девушку, устанавливала драконовские правила, требовала скрупулёзные отчёты, постоянно заставляла «быть приветливой» юную подчинённую. Именно это и раздражало Рутголд. Матильда была зла на неё за это, а Анжела бесилась, что «эта мелочь слушает, кивает, но делает по-своему».
Когда Матильда убежала из дому и получила работу – в тот миг ей казалось, что вот она – свобода! Никто не указ, семье не дотянуться, не заставить, не… Не тут-то было. Матильду Рутголд преследовали постоянные шпильки от Анжелы. Девушку задевало то, что Скортера, как она думала, обсуждала свою сотрудницу где-то у вышестоящего начальства.
Окончательную ненависть к себе Хранительница Архива вызвала тем, что на прошлой Ферии, когда они с Матильдой представляли Малакский университе, начальница «любезно» всучила визитки Географического общества, и Рутголд, ненавидя себя, ходила, улыбалась, раздавала яркие бумажки прохожим. Ей казалось, каждый из мужчин так и норовил пощупать или погладить молодую девушку. Именно в этот момент Матильда отчаянно, до слепоты, возжелала проломить тупую голову Анжелы.
Блуждая по толпе, Матильда прекрасно видела, как начальница стояла у их столика и незаметно для публики пригубила сангрии. Модная шляпка, украшенная гоглами, видимо, не спасла голову той от перегрева. Анжела начала вслух критиковать подчинённую, советуя той, что и как лучше говорить, кому что предлагать, и больше и искреннее улыбаться. Какое-то время она молчала, так что Рутголд обрадовалась, надеясь, что больше начальница ничего не скажет. Но не тут-то было. Анжела внезапно добавила: «Может, наконец, найдёшь себе мужчину, выйдешь замуж!» – и рассмеялась.
Матильде казалось, что над ней смеются все: не только трое-пятеро праздных прохожих, замерших у стола географического общества, но и куда больше людей, целая площадь! Девушке в тот момент хотелось
«Фу… Гадкое воспоминание…» Раздалось покашливание и перед ней поставили паэлью, Матильда благодарно улыбнулась:
– Спасибо.
Затем девушка снова задумалась. Вероятно кто-то, кого эта стерва Скортера задела ещё больнее, чем её, свёл с той счёты.
«Пускай полиция ищет виноватых. А у меня завтрак-обед. И пусть вся Малака подождёт!» – с такими мыслями она принялась лечить себе нервы.
Ощутив сытость, Матильда довольно улыбнулась. Холодная сангрия и мир уже прекрасен! Что ж, определённо, можно и домой. Хотя…
Подумав, что никто из их конторы не догадается покормить Кэт – а где её коллеги, она понятия не имела, Матильда быстро зашла в ближайшую лавку, купила куриного мяса. Кошка должна поесть. Определённо.
А через двадцать минут Рутголд бодро цокала каблучками, направляясь в их кабинет. Где-то здесь должна быть хвостатая мурчащая подружка. Распахнув дверь, она позвала:
– Кисонька, ты где, я принесла поесть. Надеюсь, ты не успела оголодать до тощих рёбер?
Катерина любила охотиться, но вот есть свою добычу было выше ее достоинства.
Ответом была тишина и шелест бумаг. Мидзуки сидела за своим рабочим местом, продолжая заниматься переводом. Она уже привела себя в порядок после душещипательного разговора с кошкой. Та куда-то сбежала в недра здания.
Богданова настолько погрузилась с головой в перевод, что не услышала, как пришла Кюи, а затем и Рутголд.
– О!!! Вас тоже отпустили! А вы почему на работе? – она удивлённо посмотрела на Ми и Амелию. – Может, стоит пойти куда-то на набережную и просто подышать? А то нервы, они не каменные.
– Я предпочту остаться на ночь здесь. Подальше от чужих глаз, – мрачно ответила Кюи, готовя кофе.
– Если у тебя нет работы, можешь идти домой. Жалование нам платят не за то, что мы просиживаем штаны. Хотя, – Богданова посмотрела на вошедшую и позволила себя усмешку, – я склонна думать, что некоторые именно числятся, а работают в другом… месте.
Наследие Дмитрия Савельевича сейчас как никогда подняло голову. Она всего лишь хотела посидеть в тишине, помедитировать на Цзягувэнь 18 , привести мысли в порядок.
– Домо аригато годзеймас, Америя-сан 19 , – Мидзуки машинально перешла на яматский, чтобы погасить вспышку ярости, взяв чашку только что сваренного кофе.
Амелия лишь кивнула в ответ, подошла к Матильде и отдала ей такую же чашку, после чего, забрав свою, ушла в глубину стеллажей.
18
Иероглифические надписи на гадальных костях (панцирях черепах, лопатках баранов и быков), фиксирующие результаты гаданий империи Хуася.
19
Большое спасибо, Амелия (яматский)