Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Шрифт:
– Спасибо, малыш. Что тебя еще уполномочил передать… – Антон замолчал, не видя своего спасителя, поднял глаза и успел заметить, как в отверстии окна в углу камеры мелькнули копытца вазилы. Посланец деда Евстигнея сделал свое дело и поспешил убраться отсюда, не дожидаясь благодарности. Как волхву вообще удалось заставить это дитя щелей и нор проникнуть на территорию храма, наверняка усеянную магическими ловушками, было непонятно.
«Что ж, двинемся, благословясь, – подумал Антон, вставая на четвереньки. – Начало положено, спасибо волхву. Может, и дальше повезет. Первым делом надо найти одежду, потом вызволить Валерию, а над остальным поразмышляем позже».
Он подергал
Коридор был узок, но достаточно высок, чтобы в нем можно было стоять, не пригибаясь. Кроме того, он освещался светильником все той же стандартной формы мужского детородного органа. Дверь камеры, в которой держали Громова, располагалась в тупике коридора, и кроме нее здесь еще было несколько дверей такого же размера, что указывало на специфическое предназначение данной части храма в качестве местного «следственного изолятора», а может быть, тюремно-пыточного бункера. Валерия вполне могла находиться в одной из соседних камер, но Антон прислушался к своим ощущениям и по реакции сердца определил, что ее следует искать в более комфортабельных помещениях храма. Если слова Хозяйки храма следует понимать буквально, то искать Валерию надо было в келье сотника.
«Нужен «язык», – подумал Антон хладнокровно. – И не мешало бы подкрепиться. Надеюсь, у них тут нет телекамер».
Он шагнул вперед, намереваясь погреть ладони над огоньком светильника, чтобы слегка повысить энергетику организма, и замер с поднятой ногой, обострившимся слухом поймав какой-то шорох в своей камере. Присел на корточки, позвал еле слышно:
– Эй! Ты вернулся, малыш?
Но это был не вазила. В темной щели за дверью загорелись два янтарно-желтых глаза, а затем из камеры высунулась лобастая голова волка. Антон от неожиданности шарахнулся, встретил умный, настороженный, изучающе-насмешливый взгляд зверя и прошептал:
– А ты что здесь делаешь, сын лесов? Тебя тоже дед прислал?
Волк бесшумно выпрыгнул в коридор, обнюхал одну за другой двери и тенью метнулся в конец коридора, оглянулся, как бы приглашая человека за собой. Антон снова подумал о везении, хотя случайным оно не бывает никогда, и на цыпочках догнал зверя, задержавшись только для минутного сеанса аарти – подзарядки энергосферы.
– Я готов, – наклонился он к наблюдавшему за ним волку. – Ты знаешь, где искать Валерию?
Волк оскалился, показав острые белые клыки, и свернул в новый коридор с рядом дверей по обе стороны, который привел их к узкой каменной лестнице, ведущей на верхние горизонты подземелья. Лестница не охранялась, однако тут у Антона возникли проблемы.
Волк перемахнул первый пролет свободно, а вот человека встретил необычный прозрачный барьер, который он не смог преодолеть. Впечатление складывалось такое, будто тело уперлось в упругий отталкивающий слой, напоминающий невидимую резиновую пленку. По мере продвижения вперед она растягивалась и начинала все сильнее давить на тело, пока совсем не останавливала идущего. Антон пробовал идти задом, боком, на четвереньках и даже ползком, но все его попытки
Волк вернулся, понаблюдал сверху за усилиями партнера и спустился в коридор, к сидящему с бурно дышащей грудью Антону. Заглянул ему в глаза, повернулся к лестнице, снова оглянулся.
– Я уже пробовал, – сквозь зубы проговорил Антон, однако заставил себя подняться, встал на четвереньки, обнял зверя и направился к прямоугольнику выхода. И чуть не засвистел от избытка чувств, когда невидимая преграда, посопротивлявшись немного, пропустила обоих, окончательно убедив пленника, что везет не только дуракам и пьяницам, согласно старой поговорке, но и бывшим зекам.
Коридор верхнего уровня был шире и выше того, где располагались кельи-камеры подземной тюрьмы. Дверей в его стенах было поменьше, а светильников побольше, и, как и в первом коридоре, никого здесь беглецы не встретили. Волк не стал его обыскивать и обнюхивать, а сразу поскакал по лестнице выше и остановился, оглядываясь, когда до двери в коридор следующего этажа подземелья осталось сделать лишь один прыжок. Антон понял, что впереди их ждут не только чудеса магии, но и люди, служители или охранники храма.
– Подожди здесь, – прошептал он волку на ухо, придерживая его за холку. Осторожно выглянул в коридор и увидел медленно вышагивающую взад и вперед мрачную фигуру во всем черном: черная рубаха навыпуск, черные штаны, безрукавка, сапоги. Примерно так одевались когда-то заводские приказчики, насколько помнил Антон историю России, но видеть подобную моду двухсотлетней давности в современную эпоху было неестественно и странно, будто перед глазами разворачивался какой-то костюмированный спектакль. Но при всем этом Антон знал, что спектакль может закончиться гибелью действующих лиц, и иллюзий насчет нереальности происходящего не строил. Подождав, пока страж (ну и бугай, где только таких выращивают?!) начнет удаляться, он тенью пересек коридор и остановился за спиной бородатого, как и все слуги храма Морока, мужика, не желая бить его в спину, и едва не поплатился за это жизнью. Несмотря на свои габариты и тупой вид, монах учуял чужого и ударил первый, внезапно, как это делают самураи в фильмах, вонзая меч в противника за спиной. Только у этого «самурая» вместо меча была суковатая палка, стреляющая молниями неизвестной энергии.
Если бы Антон не находился в состоянии боевой пустоты, разряд вошел бы ему в живот, но за мгновение до этого Антон почуял опасность и отклонился влево, ровно настолько, чтобы фиолетово-зеленая искра проскочила мимо, слегка задев бок под локтем. Боль при этом была необычной: кожу словно обожгло огнем и одновременно сковало жутким холодом, мышцы на боку свело, шипящая молния пронзила весь коридор и с треском расколола один из грубо обработанных каменных блоков стены.
В тот же миг Антон ухватил выглянувший из-под мышки монаха конец дубинки, рванул на себя, не обращая внимания на волну холода, побежавшую от пальцев к плечу, и опустил дубинку на голову гиганта, успевшего повернуться вполоборота. Раздался глухой хриплый возглас: ох! – гигант схватился одной рукой за голову, второй потянулся к Антону, и тот вынужден был ударить его дважды – по руке и еще раз по круглой, неожиданно маленькой по сравнению с телом, голове. От последнего удара дубинка сломалась, испустив сноп ядовито-желтых искр, монах покачнулся и грохнулся на пол во весь рост, так что вздрогнули стены коридора, а по всему подземелью пошел гул, вызывая отголоски эха.