Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Шрифт:
Тымко приподнял плиту с изображением демона, чертыхнулся.
– Зараза! Это и есть ваш Лик Беса? Как вы его волокли?!
– Он был гораздо легче. Берись.
Илья и Серафим подняли завернутый в безрукавку камень, продрались сквозь кусты, не обращая внимания на ворочавшуюся в грязи Анжелику, будто ее не существовало вовсе. Валерия с брезгливой жалостью протянула бывшей подруге руку, но Владислава оттащила ее от воды.
– Не трогайте ее! Она заморочена, и в ней еще осталась черная Сила.
Валерия отдернула руку, отошла назад, опираясь на локоть Антона,
Но до места назначения отряд не дошел, успев преодолеть всего около двухсот метров. Возле маленькой ложбинки, окруженной березами и соснами, их ждала засада.
Цепь пятнистых фигур выросла вокруг них в мгновение ока, совершенно неожиданно, так что никто из мужчин не успел занять позицию для отпора, и лишь несколько мгновений спустя Илья почувствовал шевелениенасекомых в траве по всей поверхности ложбины и понял, что они нарвались на еще одну «мину» хранителей храма, рассеивающую внимание и поддерживающую недобрые замыслы.
На какое-то время все замерли, будто кто-то нажал на кнопку стоп-кадра видеомагнитофона, и картина остановилась. И лишь когда пауза затянулась, превращаясь в колдовской столбняк, в неестественное оцепенение, в состояние почти полного бездумья, на край ложбины вышел громадный, тяжелый, похожий на борца человек с толстым и острым суком в руке. Антон узнал в незнакомце гостя верховной жрицы, покинувшего подземный грот под храмом до гибели Пелагеи.
«Борец» мельком глянул на застывших спецназовцев, поманил к себе пальцем Илью и Серафима.
– Подойдите.
Серафим с готовностью шагнул к нему, Илья же замешкался, пытаясь сопротивляться ментальному приказу, плита с Ликом Беса упала на траву, зашипев, как рассерженный кот.
Зашевелился Антон, на мгновение сбросив с себя путы гипнотического воздействия, поднял карабин, но снова замер, когда Клементьев с некоторым недоумением перевел взгляд на него. Шевельнулась и Владислава, также нашедшая силы сопротивляться гипноатаке, и Клементьев вынужден был обратить внимание на нее. Но тут же очнулся Илья, потом Антон, Валерия и опять Владислава, эмиссару Морока пришлось напрягаться, чтобы заставить противников не двигаться, и когда разозленный сопротивлением Клементьев сообразил расправиться с каждым по очереди, в центре ложбины объявился высокий седой старик в плаще и сапогах, с посохом в руке. Это был дед Евстигней.
Клементьев замер, поворачивая к нему крупную, как котел, голову. Наступила короткая пауза, полная невыносимого напряжения. Потом Клементьев и волхв одновременно направили друг на друга свое оружие – посох и суковатый жезл Силы. Сверкнули две молнии, золотая и фиолетово-зеленая, столкнулись в воздухе, сверкнула яркая радужная вспышка. Людей качнула странная, искажающая перспективу воздушная волна, кое-кто из них упал.
Клементьев произнес какое-то кипящееслово, поднял руку и метнул в противника туманный шарик. Волхв отбил его посохом, но шарик растекся по земле огненным пунктиром
– Изыди, Сатана!..
И Клементьев не смог закончить атаку на волхва, вынужденный сражаться на два фронта. Преисполненный ярости, он ударил группового противника в полную силу, но неожиданно его психоэнергетическая атака натолкнулась на массивную«гору» ментального ответа, и эмиссар Морока со страхом почувствовал, что стоит на краю гибели.
Однако его удар по сознанию путешественников был достаточно силен, чтобы они не смогли продолжать сопротивление. Зато вышел из-под контроля эмиссара Антон.
– Держите, дедушка! – крикнул он, бросая волхву бутылку с двумя горлышками, которую завещал передать Евстигнею Безымень.
Старик не сплоховал. Поймал бутылку, почти не двигаясь с места, поднял ее над головой.
– Остановись, фарварши!
Клементьев замер. Языки огня, пляшущие на половинке окружности вокруг деда, стали уменьшаться, втягиваться в землю, погасли. Стало тихо. Команда Ильи начала приходить в себя. Серафим и спецназовцы из команды «зачистки» ФСБ так и продолжали стоять на своих местах, не в силах побороть оцепенение.
– Уходите, – сказал Евстигней, глянув на Илью. – Забирайте Врата и уходите на поляну жизни. Бросьте Врата в костер.
– А вы?
– За меня не беспокойтесь. Я поговорю с этим господином и догоню вас.
На лбу Клементьева выступила испарина, лицо его стало плыть, меняться, сквозь него проглянул Лик Беса, такой же, как высеченный на плите Врат.
– Отдай модуль, старик! Иначе я уничтожу весь остров! Я вызвал Господина… да придет Тот, чье имя будет произнесено!
– Его имя не будет произнесено, фарварши. Он нарушил Равновесие, и мы просто ограничим ему доступ в нашу реальность. Без всяких условий и соглашений. Мы считаем, это справедливо.
Клементьев увеличился в размерах, костюм на нем лопнул, в прорехи стала видна чешуйчатая зеленоватая кожа, хотя лицо еще оставалось наполовину человеческим.
– Верни Врата, старик! Ты тоже смертен!
Евстигней нахмурился, посмотрел на Илью.
– Уходите!
Пашин очнулся, махнул Антону.
– Помоги.
– Серафим…
– Он в ступоре, потом догонит.
Они подняли еще больше потяжелевшую плиту и, преодолевая сопротивление ставшего вязким и густым воздуха, потащили в лес. Уронили. Снова подняли. Женщины подбежали к ним, стали помогать, похожая на похоронную, процессия исчезла за деревьями. В ложбине остались стоять друг против друга эмиссар Морока и Евстигней, окруженные живыми манекенами бойцов спецназа.
– Я… тебя… уничтожу! – прохрипел Клементьев уже почти нечленораздельно.