Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Шрифт:
Гости снова переглянулись, озадаченные не столько спокойствием Пашина, сколько его осведомленностью.
– Я из него душу вытрясу! – мрачно пообещал чернобородый.
Илья узнал его – это был Потап Лиховский, командир хха и слуга жрицы Пелагеи.
– Сначала пусть ответит на пару вопросов, – медленно проговорил старик, пытаясь взглядом загипнотизировать Пашина. – Скажи-ка нам, молодец, кому Евстигней передал свою последнюю руновязь? А тако ж цату, знак волховской власти?
– Это ты у него спроси, колдун, – посоветовал Илья, слыша поплывший в ушах звон; горбатый
Старик взялся рукой за перекладину засветившегося креста-свастики.
– Не тебе ли он завещал свой консуетал [36] ?
– Консуетал у каждого свой, – качнул головой Илья, не понимая, почему он продолжает сидеть на бревне, вместо того чтобы встать и отогнать странных гостей. – У вас ко мне все?
36
Консуетал– сфера свободы выбора.
– Говори, где этот старый дурень спрятал руновязь и цату? Иначе на всю оставшуюся жизнь сделаешься немым! Ну?!
Илья с неимоверным трудом заставил себя подняться на ослабевших ногах.
– Шел бы ты своей дорогой, несвятой отец! Убирайся вон!
Глаза горбуна полыхнули черным огнем. Он поднял посох, направляя острие в грудь Пашину, и в это мгновение из палатки выскочила Владислава с карабином в руках.
– Прекратите сейчас же! Уходите! Я буду стрелять!
Посох повернулся к ней, метнул извилистую зелено-фиолетовую молнию, вонзившуюся в карабин. Девушка вскрикнула, отшатнулась, роняя оружие, и упала на палатку.
Илья кинулся было к ней, потом уловил краем глаза движение горбуна и изменил направление, ныряя на траву и пропуская над собой новый энергетический разряд. И все же справиться с разъяренным его сопротивлением магом он, наверное, не смог бы, если бы не вмешательство другого действующего лица.
Что-то просвистело над плечом Пашина, и в руку горбатого монаха вонзилось льдисто мерцающее лезвие ножа. Старик гортанно вскрикнул, выронил посох.
Илья бросился к нему, наткнулся на чернобородого Потапа и вынужден был некоторое время отбивать его вполне профессиональные атаки, пока не поймал его на прием и не бросил противника боковым хватом через бедро прямо в костер. Бывший сотник Пелагеи ошалело подхватился на ноги, начал сбивать искры с бороды и с рубахи на груди, кинулся было на Пашина, и в этот момент раздался гулкий, разорвавший тишину леса на каркающие отголоски выстрел. Пуля попала в другую руку колдуна, дотянувшуюся до посоха, – нож из правой руки он уже успел вытащить, – и старик вторично уронил свое неказистое с виду, но грозное оружие, представляющее собой разрядник черной силы.
Костер, разметанный по сторонам телом сотника, почти погас, однако на фоне темно-синего неба шевельнулся человеческий силуэт с карабином в руке, раздался сильный уверенный баритон:
– Мужчина, вы стрельбу-то прекратите!
Горбатый монах вытянул в сторону незнакомца руку, сжатую в кулак. С перстня на указательном пальце сорвалась пронзительно голубая искра, но в человека не попала, с треском пробила
– Не мечи икру, Хрис, – посоветовал тот же голос. – Ты нынче не в форме, пожалей ниргуну, чай, запасов-то мало осталось. Не следовало тебе расходовать юаньшэньши на женщин.
– Кто ты? – прохрипел горбатый монах.
– Витязь, знамо дело, – отозвался незнакомец весело. – Да и не искритак сильно мыслью, не придет на помощь твой засадник, урезонил я его.
Монах подобрал посох, но стрелять из него не стал, сгорбился, отступил к деревьям.
– Уходим, сотник.
Чернобородый заковылял к нему, оглянулся.
– Я тебя еще навещу, паря, сам цату и руну отдашь. Дружок твой тоже несговорчивый оказался, пришлось его…
– Потап!
Чернобородый умолк и скрылся за кустами лещины. Исчез и колдун. Лишь через полминуты со стороны болота прилетел его свистящий направленныйшепот:
– Я вас найду, Витязи!
Затем лесом снова овладела тишина.
Илья опомнился, подбежал к лежащей навзничь без движения Владиславе, прижал ухо к груди, с облегчением выдохнул. Девушка была жива, только находилась без сознания. Незнакомец, спасший Пашина и его жену, подошел к ним, положил руку на лоб Владиславы, подержал немного и разогнулся.
– Ничего страшного, скоро очнется. Талисман спас ее, отвел ручей черной силы. А тебе, Илья Константинович, следовало бы действовать побыстрей и порешительней. Слуги Морока шутить не любят и появляются не зря. С ними нельзя долго разговаривать – заморочат.
– Спасибо, друг, – сказал Илья глухо, чувствуя головокружение. – Кто вы?
– Меня зовут Георгий. И мы уже встречались.
Костер в трех шагах от палатки внезапно выбросил язычок огня, и в этом зыбком прыгающем свете Пашин увидел лицо неожиданного спасителя. Он узнал его: этот молодой с виду, лет тридцати пяти, мужчина помогал им бежать из храма Морока год назад.
Через несколько минут все трое сидели у вновь разведенного костра и беседовали. Владислава пришла в себя, но зябла и сидела закутанная в одеяло, прижимаясь к плечу Ильи. Поначалу и он чувствовал себя неуютно, прислушиваясь к лесной тишине, то и дело переходя на «внеглазное» зрение, потом заметил веселый огонек в глазах Георгия и расслабился. Колдун по имени Хрис и его свита покинули Брыкин бор, владея, очевидно, легкоступом, и были далеко отсюда.
Выпили по кружке чаю, подсластив его ягодами земляники, которую насобирала днем Владислава.
– Спасибо за помощь, – сказал Илья, погладив вздрагивающие на его локте пальцы жены. – Без вас нам пришлось бы туго. Как говорил один поэт: я думал, нас пришли лечить, а нас приехали мочить.
Георгий усмехнулся.
– Хрисанф постарел и потерял большую часть своей черной с и л ы, но все еще очень опасен. С ним нельзя вести беседу, он владеет устроением речения, то есть умением морочить голову и отводить глаза.
– Гипнозом.
– Можно сказать и так.