Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Шрифт:
Вошел Славик, принял официальную позу.
– Разрешите, товарищ капитан?
– Садись, – кивнул на стул Ратников, не обратив внимания на тон лейтенанта.
В комнате стояли стол, три стула и тумбочка с телефоном. Комната была чистая, маленькая, без окон, на стенах висели странные картины, и, вполне возможно, это был запасник какого-то музея или художественной выставки. Ратников подолгу рассматривал картины, напоминающие мандалы, но с русской символикой и древнеславянскими письменами, и ловил себя на мысли, что картины навевают грустные размышления об ушедшихвременах.
–
Славик расслабился, сел, начал рассказывать о своих похождениях, а Терентий снова отвлекся, вспомнив свое знакомство с Ириной Хвостовой и ее семейством.
В тот же вечер после попытки захвата Ирины неизвестными похитителями (найти их так и не удалось, несмотря на все принятые меры) Ратников заявился к ней домой и был встречен так тепло, что у него до сих пор голова шла кругом. Хотя никаких намеков на развитие отношений Ирина не делала и вела себя как примерное любознательное дитя, продукт классического гимназического воспитания, но ее взгляды на гостя к концу беседы прошли гамму оценок от благодарно-вежливой до заинтересованно-озадаченной, и Терентий поблагодарил в душе отца и маму, вложивших в сына тягу к знаниям и любовь к стихам и философскому осмыслению жизни.
Ратников просидел у Хвостовых до позднего вечера, сначала с Ирой, потом с ней и с матерью – Надеждой Петровной, изумительно похожей на дочь и почти такой же молодой, и наконец в компании с отцом Иры, задумчиво-рассеянным, лысоватым, молчаливым, любившим слушать, а не говорить. Дочь рассказала родителям, при каких обстоятельствах она познакомилась с капитаном Федеральной службы безопасности, но если Надежда Петровна отреагировала на это соответствующим образом, всплеснув руками, с испугом глядя на дочь, и долго не могла успокоиться, то старший Хвостов выслушал историю спокойно, лишь меланхолически заметив, что существующая система защиты граждан не справляется с криминалом и что ее надо менять.
С заявлением Дементия Романовича – насчет «менять» – Ратников был согласен, так же, как и с тем, что случай с похищением девушек на ВВЦ явно выбивается из ряда обычных криминальных намерений. Но свои умозаключения он с хозяевами обсуждать не стал. С трудом ему удалось перевести разговор в другое русло – о работе матери Иры, и опасная тема о преступниках и о тех, кто с ними борется, отошла на второй план.
– Ира сказала, что вы руководите крупной фирмой, – проговорил Ратников. – Как вам удается сочетать образ топ-модели с образом суровой хозяйки фирмы?
– Вы умеете подбирать комплименты, Терентий Георгиевич, – засмеялась Надежда Петровна, погрозив ему пальчиком. – Мне далеко до топ-модели, да и фирма у меня не такая уж и крупная, всего семьдесят человек работают, причем большинство, как ни странно, мужчины.
– Они вас слушаются?
– Еще бы, – с усмешкой вставил слово отец Иры, глянув на жену с ироничной нежностью; было заметно, что он обожает ее и готов согласиться с любой ее точкой зрения. В связи с чем стоило подумать, что она – действительно красивая и эффектная женщина – нашла в нем, какие особые достоинства.
– Меня окружают мужчины, женатые на своей работе, – улыбнулась Надежда Петровна, уловив
– Я понял, что главный добытчик в семье – жена, – сказал Дементий Романович с лукавой искрой в глазах, – и решил, что зря нервы жечь не стоит.
– Папа убежден, что мама все равно не найдет мужчину умнее его, – вставила Ира.
Ратников засмеялся.
– Нормальная мужская самооценка. А как у вас с этим на работе в министерстве, Дементий Романович?
– С чем?
– С отношениями между мужчинами и женщинами.
– Примерно так же, хотя тех и других в МИДе поровну. По моим наблюдениям, высокопоставленные мужчины любят женщин привлекательных, циничных, остроумных, самоуверенных и успешных, не обремененных никакими комплексами.
– Но ведь мама не такая, – с той же отцовской лукавинкой заметила Ира.
– Я – приятное исключение, – показал ровные белые зубы Хвостов.
Все засмеялись, а Ратников, чувствуя себя легко и непринужденно, будто давно был знаком с семьей Хвостовых, подумал, что отец и мама Иры, похоже, до сих пор любят друг друга.
Заговорили о характерах, о том, кто и как из присутствующих относится к обстановке в стране и в мире, о расползающейся по стране волне терроризма, и тут Дементий Романович снова удивил Ратникова, заметив, что нельзя жить, все время думая только о плохом, вспоминая только недоброе и ожидая проявления зла.
– Надо мыслить позитивно, – с неожиданной твердостью добавил он, – иначе мы сами подготовим почву для свершения преступлений. Не секрет, что там, где образуется эгрегор тревоги, страха, ожидания неприятностей, чаще всего и реализуются негативные последствия наших же собственных умонастроений. Любая проблема, какой бы трудной она ни казалась, в конечном счете разрешима. Если настраивать себя в соответствии с этим постулатом, только так и можно достичь положительного результата для себя лично и установить власть добрых отношений во всем мире. Человек добивается стабильного успеха только тогда, когда его действия не наносят ущерба кому-то другому.
Дементий Романович выдохся, виновато глянул на жену.
– Философ ты мой доморощенный, – с улыбкой произнесла Надежда Петровна.
– Разве я не прав?
– Прав, конечно. Вот если бы твои слова дошли до людей и поменяли их образ мышления. Так редко это случается. А вы как относитесь к проблеме позитивного мышления, товарищ капитан?
Никак, едва не брякнул Ратников, потом подумал и ответил:
– Вообще-то я тоже считаю, что, создавая в уме образ чего-то нежелательного, мы тем самым способствуем фиксации этого нежелательного состояния. Поэтому я – за добрые мысли. Хотя при этом всегда готов ответить адекватно, особенно если кто-то намерен изменить мое состояние в худшую сторону.