Лоханка
Шрифт:
Остановился у Кобыландыевых – сами-то Софико с дочерьми гостят у нас, а отец семейства опять в командировке, но тут за всем присматривает домработница – квартира у них нынче просторная и не очень далеко от Кремля. Машенька, что работает в доме комбрига, меня в лицо знает и никаких недоразумений при моём вселении сюда не случилось.
Остаток же дня я провёл в геологическом музее. В своё время не мог в него попасть – он по выходным не работал. А в другие дни работал я. Ну а тут побродил по залам, разглядывая диковинки и размышляя о том, что нужно будет с сынами сюда завеяться и с Анной. Как сыны немного подрастут… так, ёлки! Война же начнётся!
В Кремль попал без
– Здравствуйте, Иосиф Виссарионович, – произнёс я входя. Дело в том, что Поскрёбышев каждый раз предупреждал: «Обращаться следует „Товарищ Сталин“, и никак иначе». Но во мне от этого возникал протест и я умышленно поступал неправильно. В конце концов, я ведь по голове ударенный – должен держать марку.
– Проходите, товарищ Беспамятный, рад видеть вас, – Сталин показал на стул и выложил передо мной записку со словами «Тупоносый» и «Лавочкин», – почему вы мне её не отдали? – спросил он строгим голосом.
– Не был уверен, – пожал я плечами.
– То есть, ви понимаете в танках и бранзулетках, но не понимаете вь самолётах? – уточнил он.
Я кивнул.
– Я так и думал. Но вам придётся в них разобраться и доложить нам состояние дел с разработкой новых истребителей. Знаю, что ви любите тихую жизнь вь провинции, но приближается тревожное время, что для вас не секрет, – он как-то жёстко посмотрел на меня. – А в том, что ви справитесь, мы нэ сомневаемся.
– Так у вас для такого дела есть хорошо подготовленные люди, знакомые с состоянием дел.
– Нас интересует мнение незаинтересованного человека. А быстро разбираться в технических вопросах ви можете, если захотите. Нэ спорьте! Партия вам это приказывает.
Ну, знаете, распоряжения подобного рода нужно выполнять, ибо препирательства могут крепко повредить здоровью. Это не шалости с обращением. Поэтому я внутренне замер, а как это проявилось внешне – ума не приложу. Ну, сами рассудите! О моей причастности к разработке и принятию на производство пистолета-пулемёта – известно. Об истории с гранатомётом, с лёгким танком – да наверняка. Про котлы, печки медленного горения, пневмогайковёрты… хе-хе, шлифмашинки, для которых заводские умельцы придумали отрезные круги, отчего болгарки теперь называют петропавловками. Всё, спёкся окончательно – в глазах моих нынешних современников я – человек технически грамотный и широко эрудированный. Да ещё и лично незаинтересованный. Ну да – живу на одну зарплату. Дотихушничался, в общем, до ручки.
– Мне бы, Иосиф Виссарионович, поводыря по авиазаводам. Сам-то их не найду, или не пустят меня куда понадобится.
Вождь кивнул человеку, которого я раньше как-то не заметил – он сидел в сторонке. А тот сделал мне жест следовать за ним. Моих лет мужчина в форме с ромбом в малиновых петлицах.
Прикольно получилось. Я Ваня, а он Веня. Мы так договорились с ним друг к другу обращаться, чтобы никто не догадался. Формы же одежды использовали два варианта: рабочие спецовки или интеллигентские костюмы. Мне не хотелось ни официальных встреч, ни формальных разговоров. Проверяемые не должны знать, что их проверяют – иначе меня элементарно заведут за угол. Поэтому, по Вениному звонку, человек из охраны проводил нас неприметно на территорию чтобы мы растворились среди работников не привлекая к себе внимания.
Скажете – шпионские страсти? Есть маленько. Ну так я, если за что берусь, то мне это хочется обязательно сделать как следует, иначе перед людьми стыдно.
Первый завод, куда мы попали меня ничем особым не удивил. Некоторая нервозность – это да, чувствовалась. Посидел я немного в одной курилке, в другой, послушал разговоры и сложилось у меня впечатление, что у них недавно на первой машине погиб лётчик-испытатель. Сейчас испытывают вторую, и тоже не всё идёт гладко – постоянные проблемы с маслорадиаторами, которые без конца переделывают. В общем – атмосфера доводки машины во всей красе – я-то знаю, каково это, хотя бы и на менее сложных конструкциях.
Побывали мы и в цехе. Но самой испытуемой машины там не застали. Потом переоделись в костюмы и прошлись по КБ, спрашивая людей, не заходил ли сюда Иконников. Некоторые интересовались, кто это такой и, пока Веня заговаривал им зубы, описывая этого несуществующего персонажа, я крутил головой по сторонам. Изображение общего вида однозначно указало на то, что работают тут над остроносым истребителем, то есть с V-образным двигателем водяного охлаждения.
Общее впечатление – жизнь в эту машину обязательно втряхнут, но дело это не скорое. Вот слышно это по духу, по атмосфере, царящей вокруг. Тем более удивительно было видеть огромное количество бумаг, которые спешно оформляли. У нас в заводских КБ такое бывает уже когда завершены основные проверки и идёт оформление рабочей документации для серийного производства.
Марку самолёта и имя конструктора я попросил Веню мне не сообщать. Важно было сохранить собственную непредвзятость. Для себя же этот проект я мысленно обозначил первым номером.
Другой истребитель оказался на том самом заводе, где я когда-то встречался с Николаем Николаевичем Поликарповым. То есть, получается, что главного конструктора я уже знаю. Тем не менее понюхать атмосферу совсем не вредно. Вот и пошли мы через курилки, цеха и коридоры КБ. Выяснили, что самолёт тут строят остроносый, что испытания недавно начались, но каких-то особых неполадок или затруднений не наблюдается. Люди выглядят спокойными и ни капельки не суетятся. Что-то переделывают по мелочам, устраняют замечания и течи в трубках… куда как лучше обстановка, чем на первом из объектов. Показалось, будто несколько лиц когда-то видел. Возможно – и правда видел, когда был тут в прошлый раз. Кое-кто работал, хоть день тогда и был выходной.
Словом – без слишком уж сильного кипения идут дела, как раз в меру, на мой вкус. Расхлябанности нет – всё деловито. Куда как лучше всё это выглядит и сильнее обнадёживает. Хотя огорчило меня, что и этот самолёт – остроносый.
Третий проектируемый самолёт как бы и испытан, но не совсем до конца, тем не менее уже показан на первомайском параде, хотя мелких доделок ещё уйма. Но летает уверенно. Основные заботы сейчас в КБ – конструкторы очень озабочены, а в цехе народ перешучивается насчёт полировки наружных поверхностей. Эту машину я увидел собственными глазами, а не на картинке – она стояла в цехе и невыносимо блестела. Опять остроносая. Общее настроение у людей слегка добродушное, словно увидели перед собой конец непростой дороги. Нет встревоженности – одна сплошная уверенность, что дело они до конца доведут. В общем, довольно оптимистичная картина.