Лохотрон для братвы
Шрифт:
Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая жизнь наших героев, но после длительного самобичевания, Василий Иванович поставил-таки свою подпись в постановлении о мере пресечения, заменив содержание под стражей на подписку о невыезде. Гуляйте, Георгий Кротов, пока не засыпались!..
По мужественному лицу новоявленного взяточника прокатилась скупая мужская слеза…
После оглашения вердикта, шумная компания кротовских братков, рассевшихся по «мерсам» и джипам и забрав с собой успокоившихся адвокатш, переместилась к следственному изолятору на улицу Лебедева, встречать из заточения
В это время Нина Петровна и Наташка слонялись по салонам красоты и универмагам, придирчиво пршмеряя дорогостоящие шмотки. Совесть их не мучила, они легкомысленно тратили деньги, считая, что после стольких лет скромного существования, имеют на это неоспоримое право. Утром они приглашали за компанию и Юрочку, но тот, сославшись на головную боль, отказался.
Голова у него действительно болела, и не только от полученныхнакануне ушибов и шишек, но и от неразрешимой задачи: как одновременно сохранить родную трехкомнатную квартиру, забитую барахлом, и деньги, спрятанные в вонючем носке за мусоропроводом. Если улизнуть с деньгами и укрыться в новой, известной только родственникам двухкомнатной жилплощади не составляло труда, то мамины апартаменты, мебельные гарнитуры, видики, телевизоры и пианино в дырявый носок не спрячешь. В угрозы «тамбовских» о поджоге Чернявенький свято верил.
Возникла было мысль обратиться к ментам, но тут же и отпала. Такой ход имущество от огня не спасал, зато гарантированно привел бы к бесславной и мучительной смерти. Братва таких подлянок не прощает.
Больную голову посещали и вовсе бредовые идеи, типа, перестрелять всех «тамбовских бантиков» или каким-нибудь образом стравить их с ящеровскими. Но у Юрика не было ни какого-нибудь огнестрельного оружия, ни необходимого для этой цели ящика патронов, да и стрелять он не умел. Не знал он также и причин, по которым бандитствующие группировки могли бы насмерть пересраться между собой.
Однако время расплаты неумолимо приближалось. Надо было приходить к какому-то решению. Взвесив все «за» и «против», прохиндей пришел к выводу отдать двадцатку и сосредоточенно стал подсчитывать, что у него останется от наличности.
«Двадцать шесть семьсот минус двадцать тысяч равняется шесть семьсот плюс шесть тысяч, украденных в „Прибое", и спрятанных под кухонным буфетом в квартире мамочки… Итого: двенадцать тысяч семьсот», — Юрик почувствовал себя жестоко ограбленным. Ну что ж, и на старуху бывает проруха…
Поднявшись на последний этаж, он извлек из тайника набитый баксами носок, вернулся и перетасовал купюры, наиболее новенькие отложив в тоненькую пачушку. Ему опять пришла мысль позвонить в милицию, но чувство самосохранения превозобладало. Вздохнув, пройдоха распределил валюту в трусах и набрал номер телефона Макарыча…
Макарыч и Равиль находились в гостях у Катерины Васильевны и, зевая после бессонной ночи, в десятый раз терпеливо выслушивали рассказ неутомимой мамочки о розовом детстве конченого жулика и прохиндея Юрочки. В отличие от татарина, Макарыч
«Если даже Юрику удастся выпросить у Реп-кина двадцать тысяч зеленых, — резонно думал он, — то где гарантии, что придурок не обратился в мусорню?»
Поэтому Макарыч решил подстраховаться, зная, что вымогателей обычно вяжут на передаче денег. Ответив на звонок Чернявенького и назначив время встречи, он предпринял необходимые меры безопасности. Вызвал Леща и Клима, предварительно сообщив им, чтобы они приехали на какой-нибудь невзрачной машинке. Парни подъехали через полчаса на белой «шестере».
— Ваша задача осмотреть все окрестности вокруг дома Репкина на предмет ментовской засады, если что-нибудь не так, сразу же звоните, — инструктировал старикаша дольщиков. — Затем займите позицию в двухстах метрах от моей «вольвы». Когда я получу бабули, следуйте за мной и смотрите, нет ли хвоста. Пересечемся, убедившись, что все в порядке. Равиль поедет с вами. Все понятно?
Парни кивнули. Татарин подсел к ним, и «шестерка» уехала на разведку.
Макарыч вернулся к Катерине, сказав, что Юре необходимо срочно рассчитаться с адвокатами за недавнее освобождение и что на это Репкин великодушно выделил деньги из полученной взятки, он предложил ей вместе отправиться за Юриком. Катя была в курсе событий и охотно согласилась.
«Все-таки Василий Иванович благородный человек», — подумала мама жулика.
В назначенный час «вольво» остановилась у парадной дома Решенных, на заднем сиденье расположилась Катерина Васильевна.
«Это хорошо, что у Юрочки столько заботливых друзей», — наивно полагала она, с бесконечной благодарностью смотря на седеющий затылок Макарыча.
Чернявчик без задержки выскочил из дома и подошел к машине.
— Отдай маме, — опередив вопросы Юрика, бросил Костров и кивнул назад.
Как только вытащенная из трусов пачуха зеленых оказалась у Кати, авто резко тронулось и скрылось за углом, оставив обнищавшего воришку в недоумении.
Немного покрутившись по району, Макарыч въехал во двор дома Чернявеньких, забрал у Катерины Васильевны деньги и сказал:
— Все в порядке, Катюша, не волнуйся, я сам все сделаю. Увидимся позже, — и уехал.
Женщина посмотрела вслед отъезжающей машине, пожала плечами и поплелась домой.
Через пять минут парни, подкалывая стареющего Макарыча за перестраховщину, весело пилили добычу. Лещу и Климу перепало по два косаря за участие.
— Неплохой куш за два дня работы, не мешало бы и обмыть! — предложил Клим.
— Есть одно подходящее местечко, — поддержал идею Рав, щупая в кармане стопку из восьмидесяти стодолларовых купюр. — Телки, водочка, домик на заливе — поехали в Ольгино…
Но отдохнуть расслабившимся от удачи парням не удалось. Запиликала трубка Макарыча, женский голосок попросил Равиля. Звонила красавица Лерочка.
— Равильчик, дорогой! — защебетала она. — Приезжай скорее, а то Глеб меня убьет. Он приперся пьяный и дерется, я очень боюсь. Приезжай, Равильчик, мне больше некому позвонить! Жду!