Локальный конфликт
Шрифт:
— Поспешите, ребята, — подбодрил Кондратьев егерей, тащивших последнего из найденных боевиков, — не успеете, подберут «мусорщики» возле нашего дома тех двоих и к следующему дому поедут. А этого только на обратном пути заберут. А может, и не заберут. Может, у них уже тогда кузов будет переполнен. Тогда его возьмут только в следующем рейсе. Замерзнет ведь. Вы же за грузовиком гоняться не станете?
— Не-е-е, не станем, — протянули дуэтом егеря и посмотрели на боевика. — Н-е-е-е, — опять запели они, — этот не замерзнет. А на снегу спать — полезно. Организм закаляется, и шерсть становится шелковистее.
— Точно. Он вообще без одежды обходиться может, — поддакнул Голубев.
— С чего ты взял?
— Неандертальцы обходились только набедренной повязкой, а этот по развитию от них недалеко ушел.
— Вот
— О, если бы неандерталец нашел склад боеприпасов, он тоже бы через какое-то время разобрался, что к чему, и на мамонта ходил бы с автоматом.
Мотор заурчал сильнее, натужно сдвигая машину с места, к которому она успела уже прирасти шинами. Колеса сделали несколько оборотов вхолостую, размалывая снег, прежде чем машина тронулась, — получилось это с небольшим рывком.
— Вы опоздали, — констатировал Кондратьев, наблюдая, как над забором встает грязное облачко выхлопных газов.
— Опоздали, — согласно кивнули егеря, они тоже смотрели на облачко. Есть предложение — оставить боевика в доме, в тепле дождаться возвращения «мусорщиков», а пока осмотреть дом получше.
— Отклоняется.
— Может, объявить прения?
— Боевика тащите за ворота, потом будете дом осматривать. Выполнять приказ!
— Есть, господин капитан, — егеря сказали это в ритме стихов Владимира Маяковского, чеканно, как дружно шагающие демонстранты. Вот только руки их были заняты, и чтобы отдать честь, им пришлось бы бросить боевика. Они сделать это не додумались, а лишь попытались выпрямить спины, но поза, которую они смогли принять, была далека от стойки «смирно», и так приветствовать своего командира мог разве что больной артритом.
Изредка, и обычно в самую неподходящую минуту, просыпающиеся в егерях интеллектуальные способности могли свести с ума кого угодно, и, чтобы не угодить в психушку после очередного разговора с подчиненными, Кондратьеву приходилось пропускать слова мимо ушей и стараться побыстрее прекратить разговор властным распоряжением — некий эквивалент тому, что говорит спикер, когда у депутата отключается микрофон: «Вы исчерпали регламент». Но реплика: «Исполнять приказ» — более действенна.
Егеря приняли шарить по углам, открывать шкафы, простукивать пол, потому что трех автоматов, которые они нашли при спящих боевиках, было маловато. Поворошишь тюки, поищешь среди банок с вареньем, консервов да пакетов с крупами (а запасов здесь хватило бы на всю зиму) и найдешь то пистолет ТТ, заботливо завернутый в промасленную тряпочку, то коробку с патронами или «лимонками». Все это добро егеря несли в центр большой комнаты и складывали там на пол. Гора постепенно росла. Прибавился еще один автомат, а потом еще один — они лежали в шкафах вместе с одеждой, и наконец Голубев, приподняв одну из досок пола, извлек из неглубокого тайника пулемет с прицепленным к нему полным магазином, дотащил до оружейной свалки, поставил на ножки чуть в стороне, как наиболее ценный экспонат выставки. Оружие, хоть и было оно чужое, опускали на пол осторожно и аккуратно. Руки как-то не поворачивались грохнуть что-то небрежно об пол. Оружие прибывало с такой скоростью, что Кондратьев стал побаиваться — еще несколько минут работы в таком же темпе — и, чтобы перетащить вес находки на улицу, где их заберут соответствующие службы, придется делать, как минимум, две ходки. По сусекам они поскребли. На колобок не набрали, но на то, чтобы оснастить отделение, — хватит. Что же будет, когда они подметут в амбаре?
Никто не поверит, что все это хозяйство принадлежало только трем боевикам. Может, их на самом деле было побольше? Просто остальные отправились в гости в соседний дом, а там их сморил сон?
— Солидно приготовились, — сказал Голубев.
— Да, если бы не химики, нас бы здесь встречали с музыкой, — протянул Луцкий.
Опять пришло время подсчетов. В селе триста домов. Не меньше. Если не в каждом из них, а через один или два, сидело по три боевика, сытых, хорошо вооруженных, в подвалах, оборудованных всем необходимым для долгого зимовья и долгой обороны, где можно пережить все, за исключением близкого атомного взрыва, о Боже — ни летчики, ни артиллеристы не выбили бы из этих берлог такую ораву. Сравняй с землей село —
Из экзотического снаряжения им попался колумбийский нож с зазубренным, как пила, лезвием и полой металлической рукояткой, куда вмещались всяческие мелкие безделушки вроде иголки, клубка ниток, но носить их все же было удобнее в небольшой сумочке, чем в рукоятке ножа. Из-за этого у него был отвратительный баланс и нужно было потратить уйму времени, чтобы научиться более менее сносно его метать. Может, в приграничных джунглях он и считался вещью незаменимой, но здесь его присутствие объяснялось лишь суеверным поклонением боевиков разного рода колюще-режущими предметами. Позор, если под рукой не окажется ничего, чем можно перерезать горло пленнику. Зубами тогда придется рвать.
Егеря чувствовали себя не в своей тарелке, не свою работу они выполняли и не умели они ее делать.
— Голубев, посмотри в сарае. Пора закругляться. Так мы до вечера не управимся, — сказал Кондратьев.
Окажись замок чуть побольше, Голубев не стал бы колотить его прикладом. Жалко. Не замок, а приклад, конечно. Стрелять по дужке и вовсе глупо. Это только в боевиках, сценарии к которым обычно пишут люди, знакомые с оружием чисто теоретически, замок можно открыть, стрельнув по нему разок-другой. Перебить дужку труда, конечно, не составляет, вот только при этом придется уворачиваться от рикошетов, вертеться, как блоха на сковородке, а лучше где-нибудь спрятаться и стрелять по замку из укрытия, точно это вражеская огневая точка, которую надо непременно подавить. Если кто-то увидит такой цирк, то подумает, что у стрелка от переутомления случилось легкое помутнение рассудка и что разумнее — побыстрее изолировать его от общества, чтобы он не наделал никаких глупостей.
Дужки замка были тонкими. Голубев примерился, легонько стукнул замок прикладом, точно колол грецкий орех и боялся размозжить его сердцевину всмятку. Дужка переломилась. Казалось, что у замка отпала нижняя челюсть и он ее никак не закроет.
Голубев оставил автомат в левой руке, а правой быстро вывернул изуродованный замок из петлиц, отбросил его сторону, так чтобы он не мешался под ногами, снял железную полоску засова и распахнул ворота.
— Так, так, — причмокнул он, увидев «Ленд Крузер» в таком превосходном состоянии, будто стоял тот не в сарае, а в дорогом автосалоне.
Между дверями автомобиля и стенками сарая расстояние было очень маленьким. Чтобы протиснуться, Голубеву пришлось повернуться боком и идти приставными шажками. Странно, что, загоняя в сарай, машину совсем не поцарапали. Обычно местные жители ювелирной ездой не отличались, что стало даже поводом для многих анекдотов.
Голубев встал на подножку, заглянул внутрь салона, еще раз причмокнул от увиденного. Кожаные кресла, на «торпеде» вставки из полированного дерева, система для прослушивания компакт-дисков, мини-холодильник, может, и мини-бар был, и уж окончательно его добил деревянный руль. Откладывай — и хоть всю жизнь — честно заработанные денежки, хватит их разве что на этот руль. Он служил атрибутом богатства и роскошной жизни. Раздобыв такой руль и поставив его хоть на «Жигули», все равно в глазах истабанцев приобретешь солидность. Подобные вывихи Голубев здесь встречал, и это напоминало ему дореволюционных старателей, которые, намыв немного золотишка, спешили купить портянки из бархата и похвастаться приобретением перед завсегдатаями пивных и чайных.
«Может, отломать в качестве сувенира?» — усмехнулся Голубев.
— Что ты там копаешься? Хороший сарай, — следующая фраза объясняла, к чему относится это определение, — угнать хочешь?
Егеря выбрались из дома и теперь шли к калитке. Впереди, помахивая хвостиком, бежал волкодав — уменьшить его раза в три, вполне имел бы добродушный вид.
— Злые вы. Уйду я от вас. Здесь жить останусь, — отмахнулся Голубев.
— Ну, как знаешь. Домов здесь много. Все не бедные. Может, чего еще найдем, а то ты прямо на первое попавшееся бросаешься, — сказал «чистильщик» Коля.