Локи. Дилогия
Шрифт:
– Все! – уверенно заявил я, коротко кивнул Даше, а она заменила картинку следующей. Демонстрирующей одной из выступлений лауреатки планетарного конкурса современного бального танца Екатерины Слодковской.
Ролики были расставлены в правильном порядке, так что седьмое и самое сумасшедшее выступление шарахнуло по перетянутым нервам дуреющих зрителей хорошей такой кувалдой. После чего я, воспользовавшись ситуацией, ударил по самому больному:
– Вы представляете, сколько можно будет заработать на таком товаре сейчас, когда поставок из Империи Росс практически нет?
Они представляли. Ничуть не хуже меня. Но попробовали потрепыхаться, доказывая, что страх перед «озверевшими порубежниками» вынудил большую часть постоянных покупателей переключиться на девушек из других государств
– Что ж, тогда мы обратимся в аукционный дом «Аника ».
– Не надо. Мы обязательно договоримся. Более того, проведем закрытый аукцион в эту же пятницу…
…Закладки, вложенные в сознание шейха Умара, были, если можно так выразиться, «косметическими» и не затрагивали основных черт его характера, поэтому торговались мы аж до трех часов дня. Как полагается на востоке, с жалобами на все, что можно и нельзя, биением себя в грудь, попытками уйти, возвращением и так далее. Зато, оговорив все нюансы и подписав договор, с большим удовольствием пожали друг другу руки и отправились обедать. Все бы ничего, но после второй перемены блюд Мансур, наследник главы рода, очень уж сильно запавший на Дашу, попытался ее перекупить.
Подобную реакцию я предусмотрел и попросил Забаву прописать соответствующий императив в сознание основного «пациента». Однако эта закладка не сработала – как аль-Масуди ни одергивал старшего сына, тот не успокаивался. Более того, напросился отправиться с нами на экскурсию в их аукционный дом.
Нет, чисто теоретически я мог «включить» еще более жесткий режим с условным названием «Нет!» и оставить похотливого уродца дома. Но никаких гарантий того, что он не припрется туда на своем флаере, этот способ не давал. Пришлось терпеть и его общество, и уговоры, и сальные взгляды, которыми он облизывал Федосееву. Хорошо, что «безумно влюбленный» чтил Коран как минимум в присутствии отца и не выпил за обедом ни капли спиртного. Иначе сорвался бы на первой же минуте перелета. Почему? Да потому, что, забираясь в лимузин, он намеренно сел напротив Даши, захлебывался при каждом колыхании ее груди и всю дорогу пытался хоть как-нибудь, да заглянуть под подол юбки, сдвинувшейся к верхней трети бедра. Впрочем, даже в этой бочке дегтя нашлось место для ложки меда – увлеченный разглядыванием «женщины своей мечты», он не обратил внимания на то, что плита над ангаром поместья оставалась открытой раза в три дольше, чем требовалось. Ну, и потом, в пентхаусе их бизнес-центра, создавал нездоровую суету, заставляя дергаться начальника охраны здания и, тем самым, отвлекал его от работы.
Фрейя тоже отвлекала. Но не его одного – получив задачу свести с ума всех обитателей аукционного дома, она включила сексуальность в турборежим и разила наповал всех, кто попадался нам на пути. И это не преувеличение – на сорок второй минуте экскурсии дядька Фрол, наконец, закончивший удаленно возиться с системой безопасности, слегка расслабился и хохотнул в канал команды:
– Даш, ты прям оружие массового поражения: в данный момент абсолютно все охранники-мужчины, имеющие доступ к СКН, залипают на изображения с камер, мимо которых вы проходите; записи, сделанные с особо удачных ракурсов, отправляются на личные ТК или коммы, друзьям и в местную Сеть; а женщины, видевшие тебя вблизи, бесятся или вымещают злость на тех, кто ниже по статусу!
Сашка, как и все остальные «Сполохи», наблюдавший за происходящим вокруг нас через камеру в моей «Державе», тоже не остался в стороне от обсуждения. Но пошутил «в другую сторону»:
– Даш, если бы мы жили при матриархате, ты бы собрала та-а-акой мужской гарем…
И нарвался. На ответ Забавы, ринувшейся на защиту любимой подруги:
– Судя по интонации, с которой были произнесены три последних слова, ты дал нам возможность одним глазком заглянуть в свои мечты. И здорово ошибся: в нашей компании тех, кто любит делить своих женщин с другими мужчинами, не привечают…
…Пока нас водили по сервисному этажу, на котором живой товар содержали, «воспитывали», лечили, приводили к необходимым физическим кондициям,
Пока поднимались в пентхаус, улучил возможность и отправил Федосеевой коротенькое сообщение, в котором предельно искренно назвал ее умницей. На что получил довольно-таки интересный ответ:
«Яр, у меня есть ВЫ. Все остальное за душу не цепляет…»
Слова, намеренно выделенные жирным шрифтом, перечитал раза три. А потом был вынужден отвлечься – дядька Фрол, наконец, закончил создание трехмерной модели трех верхних этажей «Джувайрии», залил ее во все УТК «Шелеста» и отправил бездельничающую часть команды на «ознакомительную миссию». В этот момент мы переступили порог кабинета шейха Умара, и я снова заставил себя сосредоточиться на контроле за происходящим – проигнорировал предложение Мансура Умаровича пройти к мягкому уголку с очень низкими кожаными креслами и диванами, подвел Федосееву к здоровенному столу из дерева насыщенного красного цвета, помог сесть и опустился на соседний стул. Такая «непосредственность» заставила мужчину поморщиться, но мне было до фонаря – я произнес очередную фразу-ключ, дождался, пока хозяин кабинета усядется на свое место, и превратился в слух. На четыре с лишним часа, которые понадобились аль-Масуди-старшему для того, чтобы связаться со всеми интересующими меня клиентами, отправить им подготовленные ИСБ-шниками рекламные ролики и ответить на уточняющие вопросы.
По большому счету, почти все разговоры проходили по одному и тому же сценарию. Как следует рассмотрев полученные голограммы, потенциальные покупатели выпадали в осадок и пытались выкупить по лоту-другому по цене моментальной покупки. Узнав, что таковой нет и не будет, сначала пытались убедить шейха Умара в том, что это неправильно, а потом начинали торговаться, удваивая, утраивая и учетверяя стартовую цену. А когда понимали, что он жаждет получить максимум возможного во время торгов, сдавались, подтверждали свое участие, бронировали ложи и «включали голову». В смысле, просили переслать им весь пакет имеющейся информации по интересующим лотам, то есть, фамилию, имя и отчество, возраст, место рождения, проживания и захвата, документальное подтверждение девственности, медицинское заключение о состоянии здоровья и т.д. Некоторые интересовались и поставщиком. Но я оговорил свою анонимность еще в родовом поместье аль-Масуди, а во время бесед находился за камерой, в которую смотрел хозяин кабинета, соответственно, с ответом на этот вопрос особо любопытные пролетали.
Торжествующий победу внимательно слушал только пару-тройку самых первых разговоров и еще несколько раз хищно раздувал ноздри, услышав чьи-то имена. Видимо, предвкушая те безумные суммы, которые они с отцом смогут поиметь с этих личностей. А все остальное время пялился на мою Спутницу. И усиленно пытался ее обаять – гонял прислугу за восточными сладостями, еле слышным шепотом убеждал Федосееву попробовать то «нереально вкусную» белую нугу, сделанную из яичного белка и «настоящего пчелиного нектара», то «божественное» горячее кюнефе из особого стружкового теста и начинкой из «свежайшего козьего сыра», то «свежайшее» басбусу с «восхитительно нежной» кокосовой стружкой, то «тающее во рту» казандиби – молочный десерт, приготовленный по «секретному рецепту». При этом отсутствие какой-либо реакции девушки, хранившей гордое молчание, Умаровича только раззадоривало – потерпев фиаско с десертами, он перешел на напитки. А к концу нашего пребывания в кабинете рассказал, какие блюда арабской кухни ей предстоит попробовать во время ужина.