Локки 4 Потомок бога
Шрифт:
Он был таким толстым, словно боялся, что его могут похитить инопланетяне. Малиновый китель едва сходился на его груди. Золотые пуговицы держались из последних сил. Щёки же лежали на плечах, а маленькие глазки практически терялись под набрякшими веками. Такого внушительно второго подбородка я давненько не видел… Он закрывал спереди всю дряблую толстую шею старика.
— Громов, — кивнул я, чувствуя плавающие в воздухе ароматы резкого одеколона и кислые нотки человеческого пота.
— Присаживайся, — без всякого
Он требовательно посмотрел на меня, откинувшись на спинку кресла.
— Вероятно, вы уже выслушали точку зрения графа Жарова. Так дайте же и мне возможность высказаться. Это будет справедливо, — спокойно ответил я, нисколько не тушуясь под тяжёлым, ломающим взглядом старика.
Тот аж удивлённо дёрнул щекой, поняв, что мне ни холодно ни жарко от его взора.
— Мне незачем слушать ещё и вас! — громыхнул он, ударив раскрытой ладонью по столу. — У меня нет на это времени! Я сразу говорю, что никакие прежние заслуги не защитят вас от наказания, ежели вы продолжите бесчинствовать в стенах моей академии. Да и цена вашим этим, так сказать, геройствам… кхем… всем известна.
— На что вы намекаете, граф? — вздёрнул я бровь, сощурив глаза.
— А то вы сами не понимаете, — фыркнул тот. — Знаю я эти свершения, приписываемые молодым дворянам. Что телевизионщики, что газетчики любят создавать героев из ничего. Им нужны сенсации и высосанные из пальца юные герои, чтобы на них равнялись другие молодые люди. Так что не задирайте нос, Громов! А идите и извинитесь перед графом Жаровым!
— Я должен извиниться? — ахнул я, отправив брови к лепному потолку.
— Да, именно вы! Вы спровоцировали его и вели себя подобно простолюдину из кабака! — презрительно прохрюкал Альфред Григорьевич.
— Чувствую, граф Жаров весьма вольно трактовал нашу с ним стычку. Может, он забыл упомянуть, с чего она началась? — иронично выдал я.
— Мне плевать, с чего она началась! Пойдите и извинитесь! Всё, ступайте! У меня нет на вас времени! — проорал покрасневший толстяк, схватил со стола первый попавшийся документ и сделал вид, что мигом погрузился в чтение.
— Нет уж, вы меня выслушаете. У меня есть на то право. Даже в судах заслушивают речь обвиняемого. Я не какой-то там преступник, а отстаивал свою дворянскую честь.
— Да что вы о себе возомнили?! — опешил ректор, распахнув свинячьи глазки. — Вы хотите, чтобы я вас немедленно выставил взашей из академии?! Так я могу вам это устроить.
— Ваше право, — сухо сказал я, встал и пошёл к двери.
—
Я хмыкнул и молча вышел, внешне сохраняя полное спокойствие, хотя внутри меня всё клокотало и требовало мести. Ну, кроме Громова-младшего. Тот после первых воплей ректора сразу же убежал в дальний угол и там затих.
— Давно я не слышала, чтобы ректор так кричал, — мрачно прошептала секретарша и поёжилась.
— То ли ещё будет, — подмигнул я ей и вышел вон.
Жаров, наверное, уже добежал до аудитории и, теперь сгорая от нетерпения, ждёт, когда я вернусь и при всех попрошу у него прощения, униженно склонив голову.
По моим губам пробежала кривая усмешка, а ноги понесли меня по пустым коридорам и лестницам.
Да только далеко я не ушёл…
В одном из проходных залов, где возле стен красовались мраморные бюсты, над полом вдруг засверкали и сердито затрещали мелкие молнии. Они быстро сложились не просто в подобие портала, а в разрыв между точками пространства! Небольшой такой разрыв, диаметром с баскетбольный мяч.
Но всё же он позволил мне с громадным изумлением увидеть зеркальный коридор по ту сторону разрыва. Там будто раскинулся аттракцион с кривыми зеркалами по типу «комнаты смеха».
И вдруг по ту сторону пространственной дыры возникло лицо Александра Громова с такими же, как у меня, шрамами! Только его физиономия была багровой от нехватки кислорода и с полопавшимися капиллярами в налитых кровью глазах.
Тот Громов хрипел и пускал слюни, изо всех сил пытаясь отцепить от своей шеи чьи-то мускулистые волосатые руки.
— По…мо…ги, — сумел прохрипеть он, с толикой бешенства глядя на меня. — Это же я… Локки. То есть ты… Быстрее, идиот…
А я замер с широко открытым ртом, не понимая, что происходит. А это, в общем-то, редкость для меня.
Кабинет ректора академии графа Альфреда Григорьевича Грейца
Ректор всё ещё тяжело дышал и сжимал кулаки, порой матеря зарвавшегося Громова. Он даже вытащил из кармана фляжку с ромом и сделал несколько глотков. А потом вытер жирные губы, достал сотовый телефон и набрал нужный номер.
— Доброе утро… Хотя какое оно, к Чернобогу, доброе?! — яростно выпалил он в трубку. — Заходил ко мне сейчас ваш Громов. Ух-х-х… и склочный тип! Характер отвратительный. Сам весь ершистый, авторитетов не признаёт. Ещё и усмехался так, будто перед ним сидел не сам ректор академии, а какой-то мальчишка с улицы. Не знаю, как вы собираетесь с ним работать. По мне, так не стоит с ним связываться. Такой экземпляр не нужен вашей службе…
Пятая книга тут